Вообще-то магазин не был её собственностью. Хозяином был предприниматель, уже лет пять живущий в областном центре. Любка же, была его опорой в сельском бизнесе. Хозяин во всём, что касалось маркетинга, Любку слушал. Умела она предугадать внезапные прихоти потребителя. Три раза в неделю присылал машину с товаром, а Любка, раз в две недели клала деньги в местной сберкассе, на его счет.
Вот из-за этих-то двух недель, у Любки и образовывалась возможность, отпустить сельчанам товар в долг.
Все задолженности перед магазином, Любка записывала в специальную оранжевую тетрадку, которую всегда носила с собой. Были случаи, когда в магазин залазили. Товару много унести не могли, а вот деньги в кассе, никогда не оставались. Для Любки же, оранжевая тетрадка — ценность, размером с её заработную плату за полгода. Так что её и все наличные всегда носила при себе.
Женщина она была незамужней, хотя и тридцатник в прошлом году справила. По молодости замуж за местного тракториста выскочила, хлебнула семейной жизни, да развелась, когда муженек её в колонию сел за вооруженное нападение на пасечника в соседнем районе. С тех пор никого к себе не подпускала, ни с намерениями, ни для баловства.
К слову сказать, зная её крутой нрав, никто особо к ней свататься не торопился. Был один. Юнец совсем, восемнадцати лет. Он вот вокруг Любки увивался.
— Люб. Я ж тебя с десяти лет люблю, — заявляет жених покупая леденцов на тридцать рублей. — Ты же знаешь!
— Ты меня, Мишань, тётей Любой меня звать должен. Я немногим младше твоей матери.
— Для меня, Любань, возраст — значение не имеет. Хочешь — в ЗАГС пойдём. Не хочешь, можно и в поле, к ручью.
— Забирай свои конфеты, Мишань и води на свой ручей девок помоложе. А меня оставь в покое.
Мишаня, особо не афишируя, и сверстниц на ручей звал. Да пока всё без толку. Решил он, что Люба, особа для него крайне приятная, вполне наставницей в любовном деле стать может. А там, он поглядит, мол, может и в жёны её возьмёт. Баба она хозяйственная, и магазин, почти свой. Кроме неё, в посёлке, авторитетом и властью, только участковый наделён был. Уважали Любку и боялись, долгов своих.
В один из летних погожих дней, несчастье у Любки случилось. Хотела она посмотреть, сколько ей Ефим Андреевич, почтальон местный, денег задолжал, да не нашла тетрадку свою. Всю сумку перевернула, прилавок перетрясла, в подсобке глянула, нет её.
— Ефим Андреевич. Ты мне сколько должен? Тысячу поди!
— Что ты, Любаша, посмотри. Не должно было и до семиста дойти. Плюсани туда ещё булку ржаного, да пакет сухарей.
— Плати деньгами. У тебя лимит исчерпан.
— Как же, Любаш, исчерпан. Не может такого быть. Посмотри.
— Дома я тетрадку оставила. Понял? Давай деньгами.
Отпустив почтальону товар, Любка закрыла магазин и побежала домой. Тетрадка и дома не нашлась.
То ли почтальон Ефим Андреевич что кому ляпнул, то ли кто ещё прознал про пропажу оранжевую, только потянулись к Любке в магазин должники её. Да всё с претензиями.
— Не брала я стиральный порошок, Люб, вот тебе крест, — заявляет её соседка по огороду. — Ты ж мне долг списала на прошлой неделе.
— Обнулился я, — заявляет ей Никодим, пастух фермерский. — Ты вспомни. Чекушку я брал и банку шпрот. За деньги. Не помнишь что ли? Глянь в тетрадку то!
«Ой, беда какая» — горюет Любка. «Все, как кто подговорил или от всего долга отказываются или от части.» Закрыла магазин на учёт Люба и принялась считать товар. Закончила уже поздно, около трёх часов ночи.
«Сорок две тысячи» — Люба была в шоке. «Тысяч пятнадцать у меня есть. Где взять остальные?»
Она вышла из магазина и без сил опустилась на крылечко. До восхода солнца оставалось совсем немного. Домой идти не хотелось.
«Полежу на диванчике, в подсобке,» — решила Люба. Встала, открыла дверь в магазин и замерла от неожиданности.
— Вот и мне не спится. А всё почему? — услышала она Мишкин голос. — Потому как нет выхода естественным человеческим желаниям.
У крыльца, выйдя из тени стоял её «ухажер».
— Мать то знает, что ты по ночам из дома бегаешь? — пришла в себя Люба.
— Мать мне не указ. Мне восемнадцать есть, между прочим, — деловито заявил парень.
— Восемнадцать ему есть. Ишь ты! А что у тебя ещё есть, кроме совершеннолетия и сексуального желания? А? Шиш с маслом!
— Ну почему же шиш? Тетрадка ещё есть? — загадочно протянул парень.
— Какая тетрадка? — Любка аж привстала на носочки. — А? Какая тетрадка? Говори, гадёныш! Ты у меня тетрадку стащил?
— Не-е-е-ет, Любань. Так не пойдёт. Я её у тебя не крал. Ты её обронила у забора соседки своей, а я нашёл. Знаешь почему?
— Почему?
— Потому, что шёл за тобой. А знаешь почему?
— Почему?
— Потому, что люблю тебя.
— Ну, дурак, ей-богу. Давай тетрадь.
— Очень нужна?
— Очень Миш, очень. Отдай тетрадку, пожалуйста.
Чем дело закончилось не ясно. Но тетрадка у Любки нашлась. Всех должников на место поставила. А ещё, по посёлку слухи пошли, что Любка, после работы, в поле к роднику бегает. Уже раз пять её видели. Вот такие дела.
Свидетельство о публикации №220071800193
