Обычно в таком случае, я бью по морде сквернослову. Но сейчас, плавая вокруг своей доски и оглядываясь на волну, которая вот-вот нас накроет, мне было не до этого.
— Ты русский? — успел спросить я. Ответ его, если он вообще был, «утонул» под накрывшей нас волной.
Джек третий день обучал меня серфингу и все три дня я думал, что он англичанин. Об этом говорило всё. Имя, свободное владение английским языком и надпись на футболке «Я люблю Биг Бен». И вдруг, русский мат.
— Извини, — перешёл я на русский, когда волна прошла. — Я случайно.
— Это моя вина. Ты не причём, — ответил мне Джек на чисто русском языке.
— Так ты русский?
— Да. Я из Питера. Поплыли к берегу, мне надо забинтовать палец.
Пока Джек занимался своим пальцем, я смотрел как ещё один преподаватель серфинга, Аманда, мучилась с моей подружкой, Светланой. Я познакомился с ней в аэропорту, в баре, где она приступила к осуществлению плана «Мне надо побыть одной». После второго коктейля, она приняла правильное решение, что быть одной в отпуске на Бали, глупость. Так мы перешли на «ты». Сегодня наш третий день пребывания на райском острове и я серьёзно надеялся, что время её переезда в моё бунгало, уже настало.
— Болит жутко, — ответил на мой немой вопрос, Джек, присаживающийся рядом со мной на песочке.
— Ещё раз прости. Я неуклюжий.
— Ерунда. Пустяк. К вечеру болеть перестанет. Продолжим?
— А как ты с пальцем таким?
— Я справлюсь! Даже если акула откусит мне руку. Без доски мне не жить. Пошли?
— Давай посидим. Мне кажется, что на сегодня хватит.
— Это твоё время. Ты его оплатил.
— Ну раз оплатил, посиди со мной. И расскажи, как ты стал Джеком.
— Тебе правда интересно?
— Да. Очень. Расскажи.
Джек помолчал с минуту, видимо собирался с мыслями.
— Я давно не говорил по-русски, — улыбнулся он виновато. — Англичанином быть выгодно. Больше дают чаевых. А вообще, я — Олег.
Встав первый раз на доску, я понял, что никогда в жизни не встану за станок. Да что там станок, я вообще не буду больше работать, как делают это большинство людей. А зачем? У меня есть занятие, которое приносит хорошие деньги. Посмотри вокруг. Я живу в раю. И заметь, за моё проживание тут, мне платят.
— Хорошо? — я не знал, завидовать этому молодому мужчине или пожалеть его. Семь лет не быть дома. Бросить свой родной Питер и обосноваться за тридевять земель среди абсолютно чужих людей. Пусть это место и похоже на рай.
— Достаточно, чтобы не испытывать нужды, — ответил Олег. — Почти всю зарплату я кладу на свой счёт. За месяц трачу не больше двадцати долларов.
— Всего? — меня удивила эта цифра.- А как же жильё?
— Топчан в бунгало для меня не стоит ничего. Те, кто работают на компанию, могут пользоваться баром на пляже. Соки, лёгкая выпивка в нерабочее время, лёгкие закуски, бесплатны. Борзеть конечно не получится, тут не всё включено, но от голода не умрёшь. Мне вот наоборот, частенько, заработать в баре удаётся.
— Да ну! Как?
— Почти каждая вторая моя ученица после уроков желает угостить меня напитками. Как правило, вечер затягивается. Я получаю свой процент.
— А сколько из них оказывается в твоём бунгало?
— Нас в бунгало четверо. Все мужчины, — он опять улыбнулся. — А если тебе интересно, куда тут можно привести женщину… Посмотри вокруг. Это же рай. Это место создано для отдыха и любви.
— Что? Прямо тут? У воды?
— У воды, в воде, на катере. Где угодно. Ты же видел какие тут закаты. Они действуют на женщин лучше любого коктейля.
— Прости. Жутко интересно. Ты тут семь лет. Туристы приезжают, как правило, на семь — десять дней. Значит у тебя каждые семь дней новая девушка?
— Ну не прямо так, но очень близко к правде.
Видимо моё лицо слишком явно выражало недоверие к словам Олега. Поэтому он встал и позвал меня в сторону жилых построек.
— Идём. Покажу.
— Что покажешь? — мой вопрос повис в воздухе, так как Олег побежал трусцой и не расслышал его.
Мы подошли к одному из домиков вокруг которого стояли пальмы.
— Смотри, — показал Олег на одну из них.
На стволе дерева были зарубки.
— Одна зарубка — одна победа на любовном фронте, добытая именно тут, на этом волшебном пляже.
Их было много. Я принялся считать, но быстро бросил это занятие. Зачем так рьяно показывать свой интерес. Ещё подумает, что я завидую.
— Сколько их тут?
— Не знаю. Я не считал.
— Серёжа! — к нам бежала моя спутница, Светлана. Всё, занятия закончились. Значит и у Олега, скорее всего, сейчас появится другой ученик или ученица.
Мы попрощались, и он пошёл на пляж.
— Что это? — обратила на зарубки внимание Светлана. — Джон скучает по дому и ставит зарубки как Робинзон Крузо?
— Вроде того. Слушай. У меня есть идея. Давай сегодняшнюю ночь проведём тут, на пляже, у воды.
— Прямо тут?
— Да. Возьмём с собой одеяло, напитки и будем разглядывать звёздное небо.
— Это так романтично. Ты — романтик.
— А то! Я мастер спорта по романтике.
Рано утром, когда солнце только показалось на горизонте, я, оставив Светлану досматривать сон у воды, отправился справить естественные надобности. Пройти мимо дерева с засечками я не смог. Двести двадцать. Я насчитал их ровно двести двадцать.
«А тут и правда рай. Занимается любимым делом за которое ему платят. Его кормят и предоставляют жильё. Ему есть с кем отдохнуть и никаких серьёзных отношений,» — думал я испытывая чувство зависти, делая осколком бутылки отметку на соседнем дереве.
«Это будет моё дерево,» — я похлопал по стройному стволу пальмы.
Через два года я снова попал на этот чудный остров. Бросив вещи в бунгало, я отправился на берег. Олега нигде не было. Мои попытки выяснить его место нахождения не увенчались успехом. Все инструкторы были новенькими, а в баре со мной отказались разговаривать о Джеке, сделав вид, что такого не знают.
Я отправился к дереву с засечками. Уже издали я отметил, что за два года Олег не особо продвинулся в делах любви. Засечек было двести сорок три. За два года, пока меня не было на острове он сделал всего двадцать три засечки. Я почувствовал неладное. Я скорее был готов поверить, тому, что его съела акула, чем его возвращению в Питер.
— Он здесь больше не живёт, — услышал я за своей спиной «ломаный» английский.
Обернувшись, я увидел симпатичную худощавую блондинку в белом бикини. Разглядеть её против солнца сразу не удавалось. Я приложил ладонь ко лбу, прячась от солнца под импровизированный козырёк.
— Вы про Джека?
— Да. Джек теперь живёт на другом острове.
— На каком? Вы его видели?
— Нет. Я прилетела к нему. Хотела взять пару уроков. Он занимался со мной пять лет. Но оказалось, что Джек теперь работает на другом острове.
— Чем его не устроил этот?
— Дело не в острове. Его переманили. Он работает на другую компанию.
— А… Ясно. Деньги…
— Да, деньги. Много денег. Он теперь совладелец компании. Женщина подошла ближе, и я смог приблизительно определить её возраст. Фигура на двадцать пять, лицо на сорок, но очень приятное.
— Вот. Моя, первая, — она указала пальцем на зарубку во втором десятке.
— Вы знаете про дерево?
— Конечно. А вот эту и эту я ставила сама, — она улыбалась. — Бали. Отпуск. Не хочется сложностей, — видимо это разъяснение должно было «поднять» её в моих глазах.
— Значит, у Джека теперь другое дерево…
— У него теперь одна зарубка. Он женился.
— Женился? Джек?
— Да. Его жена и есть владелица компании.
Признаться, меня обрадовало такое развитие событий. Олег жив и у него всё нормально.
Я подошёл к дереву, где два года назад оставил свою зарубку и потрогал её. Не заросла.
— Это твоя? — спросила женщина улыбаясь.
— Да. Я был тут два года назад.
— Эмма, — она протянула мне руку. Я представился и хотел спросить её про акцент, но она меня опередила.
— Я из Ганновера. Немка. А ты, как Джек? Англичанин?
— Сергей . Я — русский. Из Москвы.
— Из Москвы? — обрадовалась Эмма. — У меня ещё никогда не было русского. Ты согласен провести эту ночь на пляже со мной?
Вот она — немецкая простота. Вроде, как договор подписали. Отказываться не хотелось. Тем более, что было желание отомстить за прадеда. Я согласно кивнул. Эмма подняла с земли ракушку и поставила на моём дереве вторую зарубку.
— Пойдём, — протянула мне руку немка.
Свидетельство о публикации №220081500456
