-Жизнь твоя изменится. Надо только из дома выйти в этот день, — напутствовал астролог.
-В какую сторону? — хотел уточнить Николай Егорович.
-Кардинально. Новый прилив сил. Это будет видно по твоему лицу. И эти перемены удлинят тебе жизнь, — астролог помахал листочком с натальной картой. — Клубок! Пересечение всех дорог, понимаешь?
Николай Егорович ничего не понимал. Посоветоваться ему было не с кем. Супруга несколько лет пребывала в другом мире, дети жили в другом государстве и беспокоить их странными вопросами лишний раз не хотелось.
— А чего мне терять-то? Всё лучше, чем в четырёх стенах сидеть. Обязательно выйду из дома, — заверил он астролога.
В назначенный день, Николай Егорович, чисто выбритый и плотно позавтракавший, закрыл свою однокомнатную квартиру и вышел во двор. Постоял несколько минут в ожидании перемен, при этом дважды подвергся нападению со стороны соседской собаки, размером с большую крысу. Устав здороваться из чувства уважения, со всеми проходящими мимо, он принял решение дойти до своей дачи, располагавшейся в паре километров от его дома, на берегу реки.
Следуя по хорошо известному ему пути, Николай Егорович крутил головой на все триста шестьдесят градусов, в ожидании перемен в своей жизни. Не заметив ничего особенного, вошел на территорию дачного кооператива.
Постояв пару минут у доски объявлений, не встретив никого на своем пути, он выбрал короткую дорожку к своей даче. Проходя мимо глухого соседского забора, Николай Егорович услышал женские голоса. То, что он услышал, повергло его в шок. В один момент он покрылся липким, холодным потом. Ноги идти отказывались. Похоже, все функции организма сейчас работали только на слух, который обострился в несколько раз.
— Вообще-то он хороший, — разобрал он голос хозяйки дачи, Тамары Васильевны, женщины до этого момента, крайне порядочной и уважаемой в садоводстве.
— Зачем же ты тогда его убить хочешь? — спрашивал незнакомый ему голос.
— Портит мне всю жизнь. Пользы от него — ноль. Только расстройство одно, — жаловалась Тамара.
— Как думаешь с ним покончить?
— Не знаю даже. Пока не решила. Думаю, топором или пилой. Но точно сегодня, к вечеру ближе. А утром порублю его. Частично сожгу в печке, что-то в костер брошу.
Ноги у Николая Егоровича подкосились, и он чуть не упал на тропинку. Мелко трясясь всем телом, он, на полусогнутых ногах, потрусил вдоль забора ко второму выходу из дачного кооператива.
Мужчина начисто забыл о своей натальной карте и о больных коленках. Минут двадцать он трусил по дороге вдоль речки, пока не уперся в ворота лодочной станции. Именно тут, как было известно Николаю Егоровичу, работал сторожем муж Тамары Васильевны, Юрка Огарёв.
— Юрка! Юрка! — кричал Николай Егорович, который уже проник на территорию станции сквозь незапертую калитку.
Юрка, а так-то Юрий Дмитриевич, отставной подполковник, артиллерист, хотя и страдал глухотой, но крик Николая Егоровича услышал и встретил его у сторожки.
— Юрка! Беда случилась, Юрка! — запыхавшийся и от этого говорящий слогами, Николай Егорович, упал на крыльцо сторожки. — Кранты тебе, Юрка!
— Что случилось, Коля? Какие кранты? Ты что говоришь-то?
— Тамарка тебя замочить решила! Такие, брат, дела.
Юрий Дмитриевич, с мгновенно побелевшим лицом, выражающим крайнее недоверие, опустился на крыльцо рядом с прибывшим гостем.
— Что за чушь, Коля? С чего ты решил, что Тамарка моя в преступницы податься решила?
— Сам слышал.
В течение нескольких минут, Николай Егорович, в красках описал услышанный разговор. Речь свою он сопровождал «говорящими» гримасами лица и как могло бы показаться тем, кто в курсе, малость привирал для убедительности.
— Сейчас орудие убийства выбирает, — закончил своё сообщение Николай Егорович.
Юрий Дмитриевич от досады, хлопнул рукой себя по коленке.
— Вот змея! — его белое лицо, до сих пор выражавшее страх и озабоченность, стало злым. — Это всё сестра её, двоюродная. Прилетела из Минска у нас отпуск прогулять. Никогда её не любил. Уж больно деловая. Сама одна живет и мою, видимо, к этому подбивает. Ей бы мужиком родиться! Значит говоришь в печке сожжёт?
— Да. Так и сказала, частично.
— Тридцать пять лет живем. Ничего подобного даже представить не мог. Не могла Тамарка такое со мной задумать, без козней сестры. Может мне позвонить ей? Как думаешь?
— Зачем? — не понял Николай Егорович.
— Дам понять, что знаю всё. Пусть дрожат.
— Какой в этом толк? Ну ни сегодня тебя зарубят, так завтра, когда осторожность потеряешь.
— Верно. Но позвонить все равно надо. Прощупать, как там у них настроение.
Юрий Дмитриевич набрал номер супруги.
— Юрочка привет, — радостно отозвалась жена. — А мы сидим с Леночкой о тебе говорим.
— Да? — он сделал голос построже. — И что вы обо мне говорите?
— Рассказываю Леночке какой ты у меня хозяйственный, как забор один ставил, без подручных. А еще решили тебе киселёк сварить, как ты любишь, малиновый. Так что вечерком придёшь с дежурства, а он тебя уже ждать будет.
— Всё! Выбрали орудие убийства! — положив трубку, Юрий Дмитриевич обратился к товарищу. — Травить меня будут. Киселём малиновым.
— Надо что-то делать, Юрка! — продолжал нагнетать обстановку Николай Егорович. — Отравят же, распилят же! Преступницы!
— К участковому идти нужно! — Юрий Дмитриевич встал и направился к воротам. Сделав с десяток шагов, остановился и взмахнул руками. — Я ж на работе!
— Я посторожу, Юр. Ты иди, а я тут побуду.
— Нет. Я лицо материально ответственное. Позвоню ему. У меня номер Мишкин есть.
Юрий Дмитриевич позвонил участковому и вкратце объяснил, что его супруга, с которой он прожил тридцать пять лет, решила от него избавиться.
— Топор, говоришь? — размышлял вслух участковый, капитан Слепов Михаил Михайлович.
— Топор. Я его только вчера наточил. Или пила. Скорее топор или отравит. Что делать, Миш?
— Значит так. Сидишь у себя, ждешь моего сигнала. Я на разведку.
Следующий час мужчины, провели в разговорах о том, какие они змеи, эти жены.
— Что-то Мишка не звонит, подозрительно, — переживала предполагаемая жертва. — Позвони со своего, спроси. Чего он там валандается? А то мне через полчаса смену сдавать уже. Идти мне домой?
Николай Егорович набрал участкового.
— Алло! Миш! Ну как там? — прошептал он в трубку.
— Всё нормально. Сижу вот, кисель пью.
— Как кисель? Дак он же отравленный. Для Юрки сваренный!
Связь с участковым внезапно прервалась. Пока Николай Егорович, передавал содержание и ощущаемое настроение короткого разговора своему товарищу, в дачном доме предполагаемой жертвы разыгралась трагедия.
Зашедший к хозяйке дачи с плановым обходом участковый, походив по дому, осмотрев сад, взял из рук хозяйки стакан свежесваренного, остуженного киселя. Сделав несколько глотков, участковый прервался на телефонный разговор. Разговор был коротким. Хозяйка дачи и присутствующая при ней сестра так и не поняли, что случилось. Участковый схватился за горло и стал краснеть. Хватая ртом воздух, он выронил стакан с остатками киселя и схватив обеими руками живот, присел лавку.
— Скорую. Умоляю, — простонал полицейский.
Женщины заохали, забегали вокруг него, параллельно позвонив 112.
Через сорок пять минут, сдав смену, Юрий Дмитриевич принял решение идти домой. Телефон участкового не отвечал, звонить жене он побаивался.
— Со мной пойдёшь? — спросил он товарища, принесшего ему страшную весть.
— Конечно, Юр. Двоих-то сразу они вряд ли осилят. А хочешь, у меня поживи, — сочувственно отозвался Николай Егорович.
Чем ближе была дача Юрия Дмитриевича, тем короче был их шаг. Метров за сто, они стали останавливаться и прислушиваться, не слыхать ли чего. Но с каждым десятком пройденных метров, на улице становилось только тише. Так, в полной тишине, друзья, стараясь не произвести ни звука, открыли в заборе калитку и просунули в нее головы.
Посредине дачного участка, под любимым хозяйкой дубом, стоял большой стол, притащенный сюда с веранды. Стол был накрыт скатертью и заставлен блюдами с едой. Посередине стола стоял большой графин с малиновым киселем. За столом сидели улыбаясь, хозяйка, её сестра и участковый.
Юрию Дмитриевичу от женских улыбок стало не по себе. Где-то в районе третьего-четвертого метра своего тонкого кишечника, он почувствовал холодок, который нарастал. Превозмогая страх, он сделал шаг на территорию своего участка.
Николай Егорович, стараясь оставаться на семьдесят-семьдесят пять процентов тела, прикрытым своим товарищем, стоял сзади.
— А ружья у вас нет? — предчувствуя что-то нехорошее, он шепнул хозяину дачи.
— Ну заходите, гости дорогие! — радостно воскликнула жена Юрия Дмитриевича, Тамара.
— Участковый в сговоре, — сделав свой вывод, опять шептал Николай Егорович.
— А что за праздник? — наконец спросил Юрий Дмитриевич, сделав ещё один шаг. — Кого ждем?
— Так вас и ждём, Юрий Дмитриевич и Николай Егорович, — улыбался участковый. Событие у нас тут понимаешь…
Что за событие, оба мужчины догадывались.
— А у участкового — пистолет, — не унимался Николай Егорович. — Может бегом к сараю? У тебя там поди вилы должны быть и топор.
Юрий Дмитриевич был готов броситься к сараю. И уже перенес вес своего тела на стартовую, левую ногу, но вдруг увидел, как с лица его супруги сошла улыбка. Оно стало серьезным, даже злым. Женщина встала и схватив со стола полотенце, кинулась на мужа.
— Как ты мог, — кричала Тамара, стегая Юрия Дмитриевича полотенцем по голове, шее и плечам. — Дурак, старый. Ты кого послушал? Почему меня не спросил? Да как ты вообще мог подумать, что такое возможно.
Когда женщина устала, а на лице Юрия Дмитриевича можно было насчитать несколько красных следов от полотенца, она рухнула в его объятья и стала рыдать. Супруг гладил её по голове, пытаясь успокоить.
Николай Егорович, стоявший рядом и переминавшийся с ноги на ногу, ничего не мог понять.
— А кого ж тогда убить хотели? Я ведь слышал!
— Дуб я срубить хотела, — закричала на него Тамара, вырвавшаяся из объятий мужа. — Грибком он болеет. Вылечить не можем. А от него плодовые заразиться могут. Ясно тебе, Пинкертон?
Тамара с размаху дала Николаю Егоровичу смачную пощёчину.
— Это тебе, чёрт старый, чтоб не тёрся под чужими заборами.
Через пять минут, все присутствующие при финальной части события, сидели за большим столом, хохотали и пили кисель за второе рождение Юрия Дмитриевича.
Николай Егорович, у которого под левым глазом образовался огромный фингал, который, как он полагал, получен им заслуженно, в ходе приятного ужина вспомнил о напутствиях заезжего астролога.
— А ведь у меня сегодня жизнь должна была измениться, — объявил он за столом. — Астролог сказал, по лицу будет видно.
Все снова дружно принялись смеяться, указывая на синяк под его глазом.
— А что поменялось-то? Ничего не пойму, — пожимал плечами Николай Егорович. — Обманул, чертяка! — и достал из кармана бумажку, являющуюся его личной натальной картой, которую порвал на мелкие кусочки.
Мужчины увлеклись беседой с участковым, обсуждая местные общественные проблемы, а женщины потихоньку перемещали на веранду грязную посуду.
— Тамар, — двоюродная сестра хозяйки, Лена, задержала её у веранды и вполголоса спросила. — А Николай этот, кто он? Женат?
— Понравился?
— Ничего так. На Сашку моего прежнего похож.
— Один он. Жены пять лет как нет. На пенсию недавно вышел. От безделья мается, под заборами чужую брехню слушает.
— А если серьёзно? — не отпускала её сестра.
— Рукастый. Не выпивоха. Добрый.
Подали чай. За пирогами, сестра Тамары выведала у Николая ещё несколько его положительных качеств и неожиданно для всех, сделала ему предложение отправиться вместе с ней в Минск.
— Поживешь, посмотришь, что да как. А там может и останешься. А? Николай?
— Я даже не знаю. А когда? — неуверенно ответил Николай Егорович.
— Да прямо в понедельник и полетим. Чего тянуть? Я тут уже наотдыхалась!
Николай Егорович нерешительно обвёл всех присутствующих взглядом. Тамара улыбалась и «говорила глазами» — да! Участковый, Михаил, тоже «говорил» — да, кивая головой. Друг, Юрка — показывал ему здоровенный кулак из-под стола. Помня о «любви» хозяина дачи к двоюродной сестре его жены, да и из чувства любопытства, Николай Егорович ответил: -Да!
Так и случилось. Синяк под глазом у Николая Егоровича, за неделю сошёл, а вместо него на лице отобразилось настоящее человеческое счастье. И те, кто видел его, удивлялись, как долго оно не сходит с его лица. И по сей день, Николай Егорович живёт в Минске. А дачу свою, он подарил. Другу Юрке, в честь его второго рождения.
Свидетельство о публикации №220102600456
