Пять шагов от рая

Вот вы, отвечаете на незнакомые телефонные номера? Я вот уже давно этого не делаю. Как вижу незнакомый мне номер, так значит реклама какая-нибудь или неприятности. Поэтому не отвечаю. Но на звонок с этого номера, я не ответить не мог. Уверен, что и вы не смогли бы сбросить такой вызов. Потому как в номере телефонном одни нули. Вот сбросишь такой звонок, а потом мучиться будешь в раздумьях, у кого такой номер. Может у самого самого? Ну, у того, кто всех всех главнее. Я взял.
— Вениамин!
— Да,- говорю.
— Узнаёшь?

Вот тут-то не по себе мне стало. Узнаю ли я этот голос? Да я узнаю его из миллиона голосов! Этот голос для меня самый важный и любимый на свете. У меня с этим голосом связана вся моя жизнь и всегда, я подчёркиваю, всегда, с этим голосом у меня связано только хорошее. Нет никакого другого голоса на всём белом свете, который я хотел бы услышать больше, чем этот голос. Вот только есть одна проблема, которая мне не даёт сосредоточиться и поговорить с этим голосом. Сводится она к тому, что неделю назад, мы этот голос… похоронили. Да, да, похоронили, вместе с моим любимым и обожаемым дедом, который для меня был первым и самым любимым человеком в моей жизни.
— Ну ты чего молчишь? Веня!
— Дед!?- я еле-еле выговорил эти три буквы, с большим усилием.  Речевой аппарат вступил в противоречие с мозгом. А вдруг розыгрыш?
— Ну, слава богу! Я уж думал, что ты меня позабыл! Закопал, так сказать и всё, привет дед!
— Ты же умер…
— Не то слово. Умер конечно. Мертвей не бывает. Только вот, Веня, как оказалось, душу, сознание, закопать нельзя. Тело можно, а вот душу нет, нельзя.
— Ты откуда звонишь?
— Ты номер, с которого я тебя звоню видел? Так что оттуда Вень, оттуда. Дело у меня к тебе, архиважное и невозможно отлагательное!

Точно дед! Невозможно отлагательное дело, это точно он. Никто бы так не сказал. Только мой дед, жертва горбачёвской партийной перестройки, мог так сказать. Он и от Горбачёва нахватался словечек и сам немало их напридумывал.
— Алло! Ну что такое, и тут связь барахлитизирует? Слышь Вень?
— Дед! Вот это да! Не барахлитизирует связь, нет. Я просто в шоке. Слушай, как ты там?
— Нормально Вень. Нормально. Как все! Вот нахожусь в пяти шагах от рая. До сорока дней, моё досье проверять будут, а потом решение примут, куда меня, в рай или на пересылку, дальше. Но я-то про себя боязни не испытываю. Я за тебя, внучек, беспокоюсь.
— Почему за меня?
— Ты Вень, геологом стать хотел, а сам документы в мехмат собираешь.
— Так ты же знаешь дед, не время сейчас геологов.
— Вень. Я вот что тебе сказать хотел. Тут у ребят, которые рай охраняют, в кабинете карта висит. Геологическая. Показано, где господь, какие припасы разложил. Так вот Вень. Иди в геологи! Тут ещё добра немерено, тебе искать и искать. Не иссякли недра наши. Мы пока берем только то, что использовать можем. А так-то тут припасов уйма. Слышишь Вень? Алло!
— Слышу дед, слышу!
— Алло, Вень, слышишь? Иди в геологи!
— Слышу, дед. Понял.
— Давай. Меня тут торопят. Я и так лишних тридцать секунд…
— Ты ещё позвонишь?
— Не я тут главный, Вень! Со мной, конечно, считаются. Но гарантировать не могу. — А ты знай! Смерти нет! Это всё капиталисты придумали! Честному человеку бояться нечего!
— Пока дед. Ты там это, держись!