Открыв глаза, на веках которых, как казалось Ивану, висело по гире, он увидел капельницу на фоне стены розового цвета. Потом, показался голубой халат и чья-то задница, раза в два больше, чем у его прекрасной супруги. Кто-то, по всей видимости, обладательница задницы, поправлял его постель, периодически прикасаясь к нему разными частями тела.
Наконец «задница» показала своё лицо. Взгляд у неё был строгим, глаза несколько сощурены.
— Проснулись? — спросила «задница». — Сейчас я профессора позову.
«Задница» исчезла.
«Какое некрасивое у неё лицо», — подумалось Ивану. — «Под стать заднице. Совсем не так, как у моей красавицы, жены. Вот уж действительно, повезло так, повезло. И попка у неё, и личико словно с глянцевой обложки модного журнала. Впрочем, повезло-то мне. Это я обладатель всей этой красоты. Странно, что её рядом нет. Она меня так любит».
Он уже понял, что находится в больнице. Не только окружающая его обстановка, медсестра в голубом одеянии, но и слабость во всём его теле, указывали на произошедшее с ним несчастье.
«Лишь бы с моими всё было хорошо. Лишь бы не авария какая-нибудь. Пусть с моей красавицей женой всё будет хорошо. И Машенька. Машка, умница моя, доченька, тоже пусть будет здорова».
Иван задумался. Закрыв глаза, он пытался вспомнить, что с ним случилось. Вот он сидит на террасе их загородного дома в глубоком кресле с чашкой клюквенного морса, только что сваренного их домработницей, Милой. Его четырнадцатилетняя дочь, его умничка и красавица, Машенька, штудирует учебник английского сидя рядом, за большим кленовым столом. Как легко у неё всё получается. И правила, и слова, схватывает на лету. Откуда у неё такая хорошая память? Совсем ни как у него. Как всё же хорошо, что и красота, и ум, достались ей от мамы.
Вот на террасу выходит его супруга в коротком домашнем халатике. Словно дразня его, присаживается на бортик кресла и гладит его по голове. От неё исходит влекущий запах. Так пахнут красота и желание. Он встаёт и обнимает поднявшуюся вслед супругу. Целует её в губы несколько раз. Потом обнимает дочь и говорит им: «Спасибо».
За что? За то, что они у него такие хорошие? Такие красивые и умные? За то, что любят его больше жизни? Конечно, он им благодарен, но почему он уходит, помахав им рукой? Вот он садится в подъехавшее такси, а вот он тоскливо смотрит на мелькающие за окном заборы и деревья.
«Неужели авария?» — спросил себя Иван. Он попробовал пошевелить руками, потом ногами. Всё работало, просто не было сил их поднять или повернуть. Словно из его тела вынули скелет, оставив жилы, вены и нервные окончания.
Послышались шаги, и в поле его зрения появилось лицо мужчины с окладистой бородой. На вид ему было лет пятьдесят. Лицо выглядело очень умным и серьёзным. Именно такое лицо должно было принадлежать профессору.
— Иван Аркадьевич! Пришли, значит, в себя. Сегодня, что-то, дольше обычного! Надо бы вам завязывать с этим делом, дружище. Организм от этого сильнее не становится. Ну-ка, сколько пальцев видите?
Профессор показал Ивану четыре пальца. Потом рассматривал его зрачки, просил понаблюдать за передвижением шариковой ручки в его руке.
— Рефлексы на месте! Однако организм пока ещё слаб. Думаю, что пару дней полежать придётся. Что надумали с семьёй? Меняем или оставляем прежнюю?
Иван, вот уже пару минут ожидающий момента, когда можно будет задать вопрос профессору о причине его нахождения в больнице, замер.
— Как это, поменять семью? — голос Ивана был слабым, но вполне разборчивым.
Вопрос, казалось, озадачил профессора. Тот смотрел на своего пациента с некоторым удивлением.
— Что вы помните, Иван Аркадьевич?
— Я помню… Горячий морс, клюквенный. Жену помню… Она у меня очень красивая… А где моя жена? Что со мной, профессор?
— Ничего не понимаю! — теперь выражение лица профессора сменилось на озадаченное. — Вы не помните, что сами пришли в клинику? Вы не помните, что уже пять раз перезагружали память? Вы считаете свою семью своей? — он задавал один вопрос за другим и от каждого из них, Ивану становилось всё страшнее и страшнее.
— У вас плановая смена памяти. Вы меняете семью. Прежняя ваша семья отработала по контракту весь срок. Вы должны были принять решение о новой семье или оставить старую. Вот, — в руках у мужчины появилась папка, которую он открыл посередине и развернул к Ивану, — вы должны были выбрать жену и дочь.
На развороте папки было две фотографии с изображениями симпатичных женщин с девочками-подростками. Прямо, как и в его семье.
— Кто это, профессор? Почему вы мне показываете чужих людей? Где моя жена и дочь?
Профессор закрыл папку и положил ее на прикроватную тумбочку. Он постоял несколько секунд молча, засунув руки в карманы халата. Потом сказал вполголоса, чуть в сторону.
— Первый раз такое. А я, предупреждал его. Сделайте ему инъекцию атропина.
Буквально через несколько секунд, Иван увидел уже знакомое ему некрасивое лицо, потом «задницу» в голубом одеянии. Сразу за задницей показалась дорога, мелькающие заборы и деревья. Прямо на дороге, в обнимку с дочерью, стояла его жена и махала ему рукой.
Следующего пробуждения Ивана, профессор, испытывая сильное волнение, ожидал у его кровати.
— Не представляю, что с ним делать! — жаловался он медицинской сестре Юлии Владимировне, женщине исполнительной, аккуратной и напрочь лишённой какой-нибудь элементарной женской красоты. — Если он не вспомнит себя, я не смогу ему внедрить новую память.
— Может ему просто оставить прежнюю семью? Мне кажется, он хорошего мнения о них, — ответила Юлия Владимировна, убирая капельницу от постели Ивана.
— Возможно, возможно… Меня пугает, что его память становится всё менее управляемой. Интересно, он помнит, сколько стоит процедура смены памяти? — попытался пошутить профессор.
— Я помню, — не открывая глаза, произнёс Иван. Он уже пару минут слушал разговор профессора и медицинской сестры. Услышанное им, не напугало его. Он отлично помнил, для чего приехал в институт. — Не переживайте, профессор. Я оплачу все счета.
— Вы меня очень обрадовали, друг мой, — профессор взял Ивана за руку. — Память к вам вернулась?
Иван открыл глаза.
— Мне лучше. Я даже могу шевелить руками и ногами, — он поднял обе руки сантиметров на двадцать и медленно опустил их на свой живот. — Пить хочется.
— Отлично! — это хороший признак. — Юлечка. Нет, нет. Принесите из моего кабинета бутылочку «Нарзана», — профессор покачал головой, увидев, как медсестра схватила графин с водой.
Когда медсестра вышла, Иван, давно и хорошо знавший профессора, спросил его:
— А где Анечка? Выходная?
— Смотрю с памятью вашей всё хорошо. Анечку соблазнили и переманили. Я теперь беру на работу только некрасивых медицинских сестёр. Что решили по новой семье? Оставляем прежнюю или попробуем другую?
— Эта, последняя, была намного лучше прежних. Мне понравилось, — на его лице появилось какое-то подобие улыбки.
— Значит, оставляем на следующие два года?
Иван закрыл глаза, что было воспринято профессором, как согласие. — Чудненько! Я займусь ими немедленно. Думаю, что в понедельник мы вернём вас в семью.
— Нет, — сказал Иван, открыв глаза.
— Что нет? Вы не хотите в семью или не хотите в понедельник?
— Я попробую другую семью.
— Но вы же сказали, что она вам…
— Нет предела совершенству, профессор. Хочется надеяться, что следующая будет ещё лучше.
Профессор покачал головой.
— Дело ваше. Это ваши деньги и ваша память.
В палату вошла медсестра.
— Не надо стакан, — опередил её с вопросом, профессор. — Откройте бутылку и поднесите к его рту.
Пока медсестра поила Ивана, профессор вновь взял с тумбочки папку и стал листать её, развернув в сторону своего пациента. Каждая страница папки содержала фотографии женщин с детьми и информацию о возможной, новой семье для Ивана.
Утолив жажду, Иван взял папку в свои руки и пролистал два листа назад.
— Вот эти, — он ткнул пальцем в одну из фотографий женщины с девочкой-подростком.
— Эти? — профессор был явно удивлён.
— Да. Эти. Готовьте их, профессор. И внедрите им побольше информации обо мне, как об очень хорошем муже и отце.
Профессор посмотрел на медсестру.
— Юлечка. Дайте нам поговорить.
Медсестра послушно, не проронив ни слова, вышла из палаты.
— Что такое профессор? — к Ивану стали возвращаться силы и он, кряхтя, немного поднялся на подушке.
— Вы, что? Ничего не вспомнили?
— Что я должен был вспомнить?
— Эта женщина с дочкой, — он показал на фотографию, отобранной Иваном, — была вашей женой десять лет назад. Это ваша первая жена с изменённой памятью. Неужели вы её не вспомнили?
Иван задумался.
— Я помню последнюю жену, Ингу. До неё была Лёля. Помню Марину, миниатюрную брюнетку…
Профессор утвердительно кивнул. — Ещё кого-нибудь? Их было пять!
Иван снова закрыл глаза. Профессор не торопил его, давая возможность пациенту сосредоточиться.
— Помню дочку, Сонечку. Это от какой жены?
— Сонечка? Это от второй жены. Кажется её зовут Василисой.
— Василиса? — задумался Иван. — Как будто первый раз слышу.
Профессор был явно огорчён.
— Это плохой сигнал. В период между перезагрузками вы должны помнить всё. Знаете что?
Иван, не ответив посмотрел на профессора.
— Я настоятельно рекомендую вам, сделать перерыв. Годик.
— Год? — лицо Ивана выражало крайнее несогласие с предложением профессора.
— Год, Иван Аркадьевич. Посмотрим на вас, протестируем. Пусть память восстановится, а уж тогда, с новыми силами, выберем вам новую семью.
— Целый год… — Иван был расстроен.
— По крайней мере, вспомните всех своих жён и детей. Как только вспомните, рассмотрим возможность продолжить процедуру.
— Значит, я должен вспомнить пятерых жён и детей?
— Шестерых, — уточнил профессор.
— Вы сказали, что я проходил процедуру пять раз.
— Верно. Но у вас ещё есть и своя, настоящая жена и дочь. Вы их помните?
Сказанное профессором, стало для Ивана настоящим шоком. Некоторое время он пытался напрячь свою память, но ничего, что могло бы напомнить ему о собственной семье, не происходило.
— У меня есть семья? — по взгляду Ивана, профессору казалось, что тот ждёт от него отрицательного ответа.
— Извините, Иван Аркадьевич, — профессор почему-то чувствовал себя виноватым. — В прошлый раз вы о них ещё помнили. Вашей дочери сейчас лет семнадцать. Она живёт с матерью, вашей бывшей супругой. У них, не всё хорошо…
— Правда? Что с ними? — Иван ещё раз поднялся на кровати и уже почти сидел на ней.
Профессор пожал плечами.
— Ваша бывшая супруга зла на вас, так сказать. Дочь вас ненавидит, — профессор отвёл взгляд в сторону.
— Откуда вам это известно? — Иван ловил каждое слово и жест профессора.
— Откуда же, как не от вас? Вы мне сами и рассказывали. Все десять лет.
— Хорошо. Перерыв, — сказал Иван и закрыл глаза.
Когда такси свернуло с асфальта на гравийную дорогу и за окном показались перекошенные хибары, Иван забеспокоился.
— Вы не ошиблись адресом? Мне точно, сюда?
— Пролетарский тупик, пятнадцать, — таксист, глянув на навигатор, притормозил у лачуги, больше похожей на Пизанскую башню, только маленькую, чем на добротный дом.
Расплатившись и оглянувшись несколько раз по сторонам, Иван, превозмогая нарастающую брезгливость, открыл дверь машины и поставил ногу на грязную щебёнку.
Не спеша выходить, он ещё раз осмотрелся вокруг и снова достал портмоне.
— Подождите меня двадцать минут, — таксист кивнул и с печатью благодарности на лице, принял от Ивана розовую купюру.
Стоя у двери дома, которая, судя по всему, до конца не закрывалась, Иван пытался осмыслить совершаемый им поступок.
«Так ли нужно вспоминать свою настоящую семью? Не зря же я ушёл и старался заменить их на других? Где деньги, которые ежемесячно поступают на счёт жены?
Неужели я оплачиваю эту лачугу? Ей за глаза хватило бы средств снимать хорошую квартиру. Может, всё это — ошибка?»
Иван постучал в дверь, от чего она, ударившись об дверную коробку, открылась.
Чуда не случилось. Обстановка дома, соответствовала его внешнему виду. Обшарпанный стол с остатками пищи, картофельные очистки на полу. По всему дому валялись какие-то тряпки, пластиковые бутылки и коробки с барахлом. В доме не было ничего ценного. Ни тебе телевизора, хотя бы захудалого, ни нормальной посуды.
— Ольгу ищешь? — на пороге дома стояла женщина лет пятидесяти, в солдатском бушлате, что было само по себе странно.
«На улице градусов двенадцать,» — отметил про себя, Иван.
— А я из погреба вылезла, смотрю, такси стоит, — продолжала женщина. — Ты ей кем приходишься? — она перешагнула порог и засунула руки в бушлат.
— Родственник. Дальний, — соврал Иван. — Где она? Как её найти?
— Родственник? — женщина подозрительно сощурила глаза. — Видимо, очень дальний. Когда последний раз её видел?
— Давно. Очень, давно.
— Ну тогда, родственник, огорчу я тебя, — женщина сделала ещё пару шагов и присела на лавку. — В беде твоя родственница. Уже год как помойки местные обхаживает с дружком своим. Первые бичи в нашем районе. Всю стеклотару, картон и металл под себя подобрали.
Иван ничего не понимал. Ещё вчера, проверяя операции по своему счёту, он убедился, что платежи его бывшей супруге уходили регулярно. Денег, отправляемых им, хватило бы на вполне сносное существование.
«Уж по помойкам лазить точно не пришлось бы,» — прикинул Иван. — А дочь? Где её дочь?
— Дочь? — женщина достала руки из карманов и прижала к груди. — Не было никакой дочери. Она одна в этот дом заехала. А с дружком своим, не успели обзавестись ещё, слава богу.
— Понимаете… Они съехали со своей квартиры. Я так полагаю, обманули их. Её и дочь. Мне дали этот адрес.
— Ну, да. Тут половина района съехавших из центра. Кто допился до ручки, кого силком выдавили. Тут каждый второй такой. Но дочери у неё не было.
— Странно… Может, я ошибся, — Иван подошел к старенькому буфету и принялся внимательно рассматривать его содержимое через мутное стекло. Внимание мужчины привлекла стопка каких-то бумажек, разного цвета и размера. Посмотрев на сидящую за столом женщину, Иван, открыл дверцу буфета и протянул руку к пачке бумаг.
— Я гляну! — не то спросил, не то уведомил женщину, Иван. Та не была против. Украсть что-либо стоящее в этом доме было невозможно. Однако, глаза в сторону не отвела.
Среди вороха различных обрывков записей, рекламных листовок, визиток, он нашёл конверт письма из налоговой инспекции с требованием уплатить налог и пени. Адресатом была его бывшая супруга.
— Нет. Я не ошибся, — Иван вернул на место стопку бумажек и прикрыл дверцу буфета. — Показывайте, где у вас тут помойки. И как… Словом, как она выглядит сейчас?
Отпустив такси, Иван пристроился на лавочке у одного из более или менее нормально выглядевших домов. Отсюда было хорошо видно место, куда местные жители сваливали мусор. На помойке было тихо. Пара ворон и большой рыжий кот, затаившийся за старым диваном в ожидании удобного момента схватить птицу за хвост.
Сидеть пришлось долго. Солнце почти полностью зашло за горизонт, когда со стороны леса показалась подходящая, под имевшееся у Ивана описание, женщина, в старом синем пальто с большим пластиковым мешком на плече.
Она методично обошла всю свалку, то переворачивая что-то найденное, то отбрасывая в сторону. Наконец, обход её почти закончился. Перед ней предстали начищенные до блеска кожаные туфли тёмно-коричневого цвета. Подумав пару секунд, женщина подняла голову и посмотрела в лицо Ивану.
То, что она не узнала его, было понятно. Вряд ли можно было так сыграть. Ни удивления, ни испуга, ни злости. Длинная, молчаливая пауза без эмоций и наконец, лёгкая улыбка. Женщина, наклонившись, положила мешок на землю, и снова приняла вертикальное положение.
— Оля? — в памяти Ивана, одна за другой всплывали картинки из его жизни. И прежде, чем женщина успела что-то ответить, он вспомнил всё.
— Чего тебе? — в голосе его бывшей жены звучала угроза. Иван увидел, как она сжала кулаки и прикусила губами нижнюю губу.
— Ты меня помнишь? — спросил Иван. — Где наша дочь? Почему ты бродишь по помойкам?
Реакции по-прежнему не было. Вместо ответов на его вопросы, Ольга задала свой:
— Ты кто?
— Где твоя дочь? — сделал ещё одну попытку Иван.
Женщина поднесла руку к своей голове, и покрутила у виска указательным пальцем. Затем нагнулась за своим мешком и забросив его на плечо, не обращая на Ивана никакого внимания, пошла в сторону своего дома.
Приглядывая за ней, Иван достал телефон и набрал номер профессора.
— Я нашёл её. Мне нужна ваша помощь. Она ничего не помнит.
— Принудительная госпитализация? — профессор явно не был рад.
— Она не помнит меня, не помнит, что у неё есть дочь. Она не помнит, что я ежемесячно отправляю ей деньги. Неужели этого мало?
— Говорите адрес. Я пришлю машину.
На следующий день Иван застал профессора дремлющем в своём кабинете. Всегда аккуратный и гладко выбритый учёный, сегодня выглядел неважно. Круги под глазами, взъерошенные остатки волос на голове и мятые брюки.
— Вы не уходили домой, профессор? — вместо приветствия спросил Иван, протягивая ему руку.
— У меня для вас плохие новости, Иван. Именно они и не дали мне возможности нормально поспать.
— Она ничего не вспомнила?
Профессор пожал плечами.
— Ещё рано делать выводы. Она пока спит. Насколько действенными окажутся введенные ей препараты, я пока сказать не готов. Но, думаю, что всё будет хорошо.
— Почему же тогда…
— Она наша пациентка, — прервав вопрос Ивана, профессор встал с дивана и шагнул к своему столу.
— Что вы имеете в виду?
— А то, что я сам, вот этими вот руками, — он поднял руки перед собой, — менял ей память год назад.
— Ольге? — Иван никак не мог такое предположить.
— Да.
— Но, зачем?
— Да всё за тем же, что и всем. Хотела отдохнуть от воспоминаний и пожить лучшей жизнью. К тому же, заработать, — профессор сел в своё кресло. — Кофе хотите?
— Почему же она бродит по помойкам? — не обратил внимание на предложение профессора, Иван.
— Как мне теперь известно, — профессор нажал на кнопку переговорного устройства и произнёс, — Светочка! Два кофе, пожалуйста и чего-нибудь пожевать, — и отпустив кнопку, посмотрел на Ивана. — Форс-мажор.
— Что? Какой форс-мажор, профессор? Вы же наблюдаете за всеми подопечными! Почему она опустилась до помоек? — Иван был зол. Выдернув стул из-за стола, он плюхнулся на него, всем своим видом демонстрируя недовольство.
— Понимаю, друг мой, но в нашей работе ещё случаются ошибки. Бизнесмен, который выбрал вашу бывшую супругу своей, на ближайшие два года, ушёл в мир иной, — профессор взмахнул руками, видя эмоции на лице Ивана. — Нет, нет. Мы тут не причём. Судьба так распорядилась. Но мы об этом узнали слишком поздно. Его недвижимость забрали кредиторы, за долги, как оказалось… Ну и жена его, то есть ваша бывшая… исчезла.
— Вы пытались её искать?
Профессор виновато улыбнулся и отвёл взгляд в сторону.
— За всем, не уследишь. Понадеялись, что память сама к ней вернётся через некоторое время.
— А дочь? Где моя дочь?
— Дочери не было! Я проверил! — профессор опять взмахнул руками. — Тут всё чётко. В программе по изменению памяти она не участвовала.
— Когда я смогу с ней поговорить? — Иван встал, намереваясь покинуть кабинет профессора.
— Давайте посмотрим, — профессор тоже встал. — Может она уже проснулась!
Мужчины прошли длинным коридором и вошли в одну из палат. Медсестра, сидевшая около постели Ольги, увидев мужчин встала и повинуясь знаку, поданному профессором, вышла из комнаты.
— Она… вроде как похорошела, — Иван, подошедший к кровати Ольги, посмотрел на профессора.
— Витамины и сон, делают своё дело. Она восстанавливается, — ответил профессор, поочередно нажимая какие-то кнопки на стоящей около кровати Ольги, аппаратуре. — Показатели хорошие. Я думаю, что проблем не будет.
Иван присел на стул, на котором ещё минуту назад сидела медсестра и взял Ольгу за руку.
— Я не простил ей изменений во внешности. После родов, в течении пары лет, она очень изменилась. Я пытался вернуть её в прежние габариты. Заставлял бегать по утрам, следил за её питанием. Со временем, у меня развилась фобия, а у неё — комплексы. На развод подавали вместе, без скандалов и мучительных переживаний, — Иван оглянулся на стоящего сзади профессора и убедился, что тот слышит его.
Почти сразу же глаза женщины открылись. Это были те глаза, из прошлой жизни. Совсем другие, нежели у женщины с помойки.
— Ваня? Ты как здесь? — она смотрела на него несколько настороженно. — Что случилось?
— Где наша дочь, Оля?
— Она у мамы. Что случилось, Ваня? — дыхание женщины стало более частым и прерывистым.
— Ничего, ничего, — Иван погладил её руку. — Всё нормально. Теперь, всё нормально. Ты просто устала и нуждаешься в отдыхе.
— Что с Верой?
— Всё хорошо. Не волнуйся. Спи.
Женщина медленно закрыла глаза, и через несколько секунд её дыхание восстановилось.
— Ну вот, — громким шёпотом за спиной Ивана заговорил профессор. — Все всё вспомнили. Итак… Я сдерживаю своё обещание и жду ваше решение по следующей семье. Кого выбираете?
— Её, — Иван кивком головы указал на лежащую перед ним Ольгу. — И за это я платить не стану.
— Круг замкнулся, — профессор тяжело вздохнул.
— Полный круг, — поддержал его мысль Иван.
