Ну, да. Смешно. Пожалуй, соглашусь. Я вот тоже пару дней смеялся, потом ещё пару, обижен на всех был. Где-то на четвёртый — мстить начал, насколько возможно было. Через неделю, сдался. Ну что мне трудно что ли попросить прощения у какого-нибудь индейца? Попросил по-быстрому и всё сразу встанет на свои места. Снова я буду заместителем директора по общим вопросам, а не колонизатором. Слово-то какое, оскорбительное — колонизатор. Как думаете?
Ах, да… Пардон. Не с того начал.
Во всём виновата Мартышкина. Вообще-то она — Марта Ишкина, но как не сложно догадаться, по-другому её не называли. Я, как первый раз с ней познакомился, спросил, конечно, про фамилию. Нужно ли ей было брать фамилию мужа? Смешно же получается. Но когда она мне свою девичью фамилию назвала, понял, нужно.
Ну так вот. Принесла Мартышкина на работу книгу о прежних жизнях.
— Вот, — говорит, — вы спрашивали почему я рыбу люблю. Оказывается, я в прошлой жизни, двести лет назад, была японским рыбаком. И знаете, что?
Все на неё уставились, рты открыв.
— Мне постоянно ролов хочется. Я от них прямо балдею. И ещё люблю всё японское.
Это правда. Мартышкина, которую многие пробовали дразнить бананами, завсегдатай японских ресторанов. Конечно, женщинам, с открытыми ртами, тут же захотелось узнать всё про себя самих. Так что день рабочий, можно сказать, закончился.
В течении следующих двух часов, в нашей компании последовательно появились:
— французский легионер девятнадцатого века. Она, кстати, единственная в компании, кто знает французский язык и являясь девушкой, регулярно принимает участие в реконструкциях разных военных баталий.,
— уличный музыкант с островов в Тихом океане. Ну, это и без книги было понятно. Вечно ходит в набедренной повязке и с наушниками в ушах. Поёт кстати. Правда пока не на улице, в дУше. Но об этом не многие знают. Я, знаю.,
— механик из Пруссии, специалист по паровым двигателям. И тут совпало. Всё свободное время ковыряется в своём старом немецком «Мерседесе» и чайник электрический постоянно на свой стол переставляет. Видимо пара всё же не хватает, привычка.,
— аж два повара. Одна из Мексики, вторая коренная жительница нашего восточного побережья. Именно они постоянно таскают на работу всякую еду и запихивают её во всех с целью и без. Сами, кстати, постоянно жуют. Та, что из Мексики, остренькое любит. Наша, по солениям специалист. Даже шишки кедровые с тополиным пухом засаливает. Вкусно. Я пробовал. Так что повара они, точно.,
— бухгалтер наша, Наталья Сергеевна, как не сложно было догадаться, фальшивомонетчик из Китая. Видно, привыкшая к знакам денежным.
Еще отыскали конюха, пастуха, трех торговцев, эти в отделе сбыта работают. Охранник наш, Степаныч, что дверь входную подпирает, писателем был средневековым. Арабским когда-то владел. Вот тут народ призадумался. Не совпало.
В этот момент в офис секретарша нашего главного зашла, Светочка. Быстро вникла в курс дела и решительно заявила:
— Да вы что? Писатель он, к гадалке не ходи. Сколько он за год на вас всех, докладных составляет? Сколько жалоб написал по поводу и без? Да никто из вас на компьютере столько не печатает, сколько он обычной шариковой ручкой бумаги портит. Вспомните! Что у него на столе?
И точно. Народ вспомнил. Весь стол тетрадками и листочками вечно завален. Всё что-то сидит, черкает.
— Но он ведь у нас год всего. А до этого где работал? — засомневалась Мартышкина.
— В архиве он работал. Учётчиком. Всю жизнь с карандашом за ухом проходил. У него там, за ухом, даже мозоль есть. Сам показывал.
Все дружно закивали. Сходится.
То, что сама Светочка, была блудницей в Месопотамии никого, в том числе и её саму, не удивило. Все дружно кивнули. Сходится. Светочка фыркнула и уже почти покинув помещение, вернулась, оставив дверь в общий офис приоткрытой.
— А главный наш кто? Он пользовался раньше блудницами? Посмотрите. И зама тоже проверьте. Потом мне скажете.
Зам, это — я. Главный наш оказался венгерским лавочником. Тут тоже всё сходилось. Был у него свой магазинчик «Чай и кофе», в двух кварталах от нашего офиса. И по Венгрии особых сомнений не было, так как он уже три раза летал в Будапешт. Но ни разу не был в Болгарии или Чехии, например. Тянет значит, в края родные.
Женщинам нашим, штудирующим книгу, страшновато стало, как только Мартышкина, полистав свой блокнот, прочитала данные недавно уволенного программиста, Виктора.
— Интересно. Раньше же компьютеров не было. Что у него выпадет? — Мартышкина записывала в столбик вычисляемые женщинами цифры.
Выпало. Вор из Македонии.
Глаза расширились у всех. Пару раскрытых ртов прикрылось ладонями. Оно и понятно, Виктора уволили за растрату.
— Слава богу, что не убийца, а просто, вор, — резюмировала Мартышкина. — Насильников нам только не хватало.
Вся компания принялась считать зама, то есть, меня.
Я оказался, по версии сотрудников нашего предприятия, самым кровожадным. И хотя в прошлой жизни я был проповедником в Пенсильвании, почему-то все решили, что я колонизатор. По дате моей прежней жизни, им, видите ли, стало понятно, что я угнетал негров и индейцев. Особенно индейцев. То ли в шутку, то ли всерьёз, на меня посыпался град вопросов. Ну, например.
«Что чувствует человек, стреляющий в безоружного краснокожего? Как быстро снять скальп? Что можно выменять у индейцев на «весёлую воду»? Что означает линчевать чернокожего?»
Утверждение: «Вы основали государство — потенциального противника нашей страны!», меня «добило». Именно тогда, я, пользуясь своими правами зама, и стал мстить некоторым, особо отличившимся.
Кому отпуск передвинул, кому дежурство на выходной поставил, а кому-то и пропуск в фитнес-центр аннулировал. А что? Линчевал и линчевать буду! Заслуживают.
Противостояние нарастало. С миротворческим предложением, выступила Мартышкина.
— А пусть зам наш, — говорит, — попросит прощения хотя бы у одного индейца. И мы ему основание Соединённых Штатов простим.
Я покочевряжился, и как вы уже знаете, согласился.
Стали они индейца искать. На нашем предприятии не нашлось. Пошли знакомых перебирать, родственников. Неделя прошла. Нашли. Представляете? Я этого индейца, два месяца назад уволил по профнепригодности, а они его нашли. Позвонили, пригласили и меня из кабинета вытащили.
Индеец, а в этой жизни, Славик Голушкин, в своё время не справился с простыми заданиями. Он должен был следить за графиком отгрузки потребителям и своевременно их оповещать о необходимости прибытия на склад. Потом у него не получилось вовремя открывать и закрывать ворота склада. И даже круглое катать, а квадратное таскать, тоже не вышло. Коробку на ногу уронил.
— Славик, — под пристальные взгляды сослуживцев начал я. — Ты знаешь, что в прошлой жизни…
-Знаю, Дмитрий Петрович. Мне сказали.
— Вот и хорошо. Ты меня, Славик, извини, за прошлое… Чем чёрт не шутит? Может действительно я тебя или твоих родственников…
— Я всё понимаю, Дмитрий Петрович. Я не сержусь.
— Точно? — уточнил я.
— Точно, — Славик улыбался. Я проконтролировал, что все присутствующие зафиксировали этот момент в своей памяти.
-Вот ещё что, — я сделал знак, и Мартышкина подошла к нам с красивой коробкой. — Некоторые злословят, что я у твоих предков оружие отбирал. Вот, держи! — я взял у Мартышкиной коробку и вложил в руки Славика.
— Лук? — удивился он. — Мне?
— Настоящий. Бери, пользуйся! Пусть это будет моим тебе подарком на Новый год.
Славик был ошарашен. С его лица не сходила улыбка.
— Ну, всё? Больше претензий у угнетённых нет? Все линчёванные мной довольны? Никого не забыл? За работу! — народ продолжал стоять и смотреть на меня и Славика.
— А-а-а… Это…, — я махнул рукой. — Славик. Иди в кадры. Попробуешься менеджером по закупкам. Ты же индеец! Охотник значит! Вот и будешь искать нам добычу. Подешевле и получше.
Народ аплодировал, Славик расплакался, а я спрятался в кабинете.
Через две недели Славик заключил свои первые сделки. Неплохие скажу вам сделки. Большие деньги для предприятия сэкономил.
Свидетельство о публикации №220112501059
