Настроение у меня упадническое. Не видать мне тринадцатой зарплаты, как сами знаете, чего. А всё этот, бригадир Бобёрчиков, лезет куда его не просят. Теперь вот сижу на поэтических батлах в ледовом дворце, завод представляю.
Я! Я, который за всю жизнь не сложил и строчки, выставлен на бои от целого моторного завода. Ты мол, Гудошников, самый талантливый по этой части с нашего завода! Это директор мне заявил.
— Вон и Бобёрчиков говорит, что ты стихи читать обучен!
— Да что я такого сказал-то? За что меня?
— Как же! Ты на новогоднем корпоративе что сказал?
— Что?
— Напомнить?
— Ну!
— Здравствуй, попа, новый год! Помнишь?
— Так ёлка-то сгорела!
— Правильно, хреновый был новый год, согласен. И все присутствующее на мероприятии ясно по этому поводу высказались. Однако в стихотворном выражении, только ты смог всё красноречиво описать и заметь, Гудошников, без мата! То, что нужно!
— Так это не мои стихи!
— Стихи там, или не стихи! А может и хокки- мокки какие! Всё равно тебе честь завода защищать. И помни. Победить надо Ульяновский молочный! Остальным можешь проиграть, не важно.
— Почему молочный?
— У меня там сват в директорах. Ему нос утрём, а остальным как получится.
Неделя на тренировки ушла. Благо поэтов в городе, как … Много в общем. Нашлись знакомые. Я даже пытался выставить тут одного вместо себя. Оказалось, его весь город знает. Никто не поверит, что он с нашего моторного, он вообще нигде никогда не работал. Так что пришлось самому.
Вот сижу, бои слушаю. Мой-то под пятым номером. Сейчас вот Хлебторг с Патронным дерутся. Патронный конечно убойно строчит, но Хлебторг держится пока. Мне в пятом-то с «Аханом» драться. А в «Ахане», я вам скажу, поэтов тьма, я на их отборочном туре был. Продавцы там грузчиков и охранников за пояс заткнули, мастера. Потом среди продавцов выбрали самую горластую, с шестой кассы она, говорят. Я-то сам её пока не видел, берегут её, от сглаза наверное. . Всё по делу. А у нас? Никаких отборочных! Гудошников давай! Гудошников, вперед! Гудошников, Россия, Россия! Или нет? Пожалуй так кричать не будут. «Ахан» -то хоть и французский, а продавцы-то наши…
Объявили значит. Правила там такие. Надо наехать на соперника стихотворным слогом. Ему даётся право подумать пару минут и дать ответ. Потом очерёдность меняется. Жюри, а там сегодня кого только нет, все поэтически настроенные люди из Правительства областного, голосуют пальцами. Один палец покажут- плохо. Пять- отлично. Всё просто, как два пальца.. А, два пальца, это двойка.
Выхожу. Арбитр спрашивает:
— Живот или спина?
Ну как в футболе, орёл или решка. Надо выбрать, кто первый нападает. Только у нас вместо монеты, плюшевая обезьянка. Арбитр её в воздух швыряет и все смотрят, на что она упадёт. С монеткой-то смухлевать можно, а с обезьянкой нет, не выйдет. В общем, на спину упала обезьянка. Значит «Ахан» начинает.
Ну эта мадам, с шестой кассы, я вам скажу. Вышла такая, приличная вся, в форменной курточке. А потом начала мне козу показывать, брови морщить. Только рубашку на себе не порвала. По команде арбитра, как заорёт на весь дворец:
— Что пыхтит, звенит, орёт?
И не едет, не идёт!
Коромыслом дым стоит,
Пробка собралась, гудит.
Тарантас с пути убрали,
Зрители подняли ор,
Задом наперёд собрали
Ему пламенный мотор.
Ну разгневала она меня конкретно. Где это видано, чтоб мы мотор задом наперёд собрали? Нормально там всё собрано! А если что дымит и пыхтит, так это к обслуживающему персоналу. Нечего всякой ерундой машину заправлять. Короче, зацепила она меня. И я тоже заорал на весь дворец:
-Магазин ваш хоть французским,
Хоть бельгийским назови,
Пахнет всюду духом русским,
И снаружи и внутри.
Не пройти ряды свободным,
Всюду камеры стоят,
Лучше умереть голодным,
Чем от сглаза, через взгляд.
Кассирша мне две козы уже в лицо тычет. Чувствую, сейчас грудь в ход пойдёт, я посторонился.
Судьи долго совещались. Потом, кассирше все судьи показали по четыре пальца. Двадцать очков набрала.
Я затаил дыхание. На кону тринадцатая зарплата и хорошее настроение на новый год. Судьи и мне по четыре пальца показали. Ничья стало быть. Арбитр объявил батл- перебатл. Тут один из судей встает и заявляет.
— Я,- говорит, — пять пальцев моторному показал. Моторный выиграл.
— Как пять?- говорит арбитр, — я видел только четыре!
— Пять!
— А покажите как вы это делали?
Он поднимает руку с четырьмя пальцами.
— Вот. Четыре, не пять.
— Это пять!
— Это, раз, два, три, четыре!
— Все верно. Пятый я во Франции в аварии потерял. И я ответственно заявляю, что пятый тоже поднят, но его не очень видно.
— Первый раз такое вижу. Что ж вы другой рукой не голосовали?
— Другую акула откусила. Кстати, тоже во Франции.
Тут главный в жюри встаёт и берёт микрофон:
— Товарищи. По политическим мотивам…
— По поэтическим,- подсказывает ему судья без руки.
— Точно. По поэтическим мотивам, победил участник с моторного завода!
Ну команда Ахана жюри обступила и давай митинговать. И про свободную кассу и про подарочные карты всё рассказали им. А главное, угрожали перестать обвешивать посетителей целую неделю. Мол тогда народ поймёт, что в Ахане всё действительно дёшево и в другие магазины ходить перестанет.
Но главный не поддался. Патриотизм говорит, скрепляет Россию. И как закричит:
— Россия!
И весь дворец за ним:
— Россия, Россия, Россия!
Овации десять минут длились, и мне перепало. Вышел я в полуфинал вообщем. Прямо на Молочный комбинат. Они ещё в первом батле выиграли у Ульяновского высшего военного училища связи. За невыходом на площадку представителя последнего.
Оказалось, заявка на участие есть, а в училище никого нет. Военные связисты говорят, нынче не нужны. Ну это ничего, вспомнят о них, когда любой прохиндей цифровую связь начнёт глушить обычным смартфоном.
И вот полуфинал.
От молочного упаковщица вышла, номер три. От нас-я, понятное дело, больше некому.
Бросили обезьяну, а она на попу упала. Бросили ещё раз, головой в пол воткнулась. Тогда арбитр как швырнёт её под потолок дворца, а она там за лампу зацепилась и болтается. Падать отказывается, значит. Послали за запасной обезьяной. Пока за ней бегали, я, как мужчина, уступил право выбора упаковщице. Она выбрала, я первый.
Арбитр дал команду и я выпалил:
— На молочном, на заводе,
Коллектив с утра на взводе,
Ищут в баках молоко,
Не привёз его никто?
Краска белая, вода,
Сахар, соль, жирка туда,
Вот такое молоко,
Не заметит ведь никто!
Упаковщица раскраснелась вся, кулак мне показывает. Я руки в стороны развёл, мол, что поделаешь, батл. Тут и приврать чуток допустимо. Ну может не кладут они в воду жирок… Я-то откуда знаю!
Арбитр дал отмашку упаковщице.
— Вы придумали мотор,
Тяга есть и есть напор,
Он бензина много жрёт,
В атмосферу дым идёт!
Прикрепляется к машине,
Чтоб движение придать,
Но не купят его ныне,
Его некому продать!
Оппа! Оппа! Оппа!
И давай подпрыгивать и хохотать! Во даёт! Что значит некому продать? Да у нас очередь вперёд на… Впрочем, я же про жирок тоже приврал… Так что право так сказать, она имеет. И мы уставились на жюри.
Судьи опять совещались бурно и продолжительно. В итоге, в общей сложности, мне показали семнадцать пальцев, упаковщице- шестнадцать. Арбитр объявил меня победителем. Народ хлопает, приятно. И тут судья, ну тот, у которого акула руку откусила, опять слово просит. Ну, думаю, кранты, наверно у него опять палец не досчитали, теперь за Молочный комбинат. Плакала моя победа.
— Молодцы!- говорит.
— Хороший батл. Оба молодцы. Однако, в финал проходит Моторный завод. И теперь ему бодаться с Авиастаром!
Авиастару я проиграл в финале. У них на батл вышел заместитель главного конструктора. Представляете, сколько всего он за свою жизнь придумал? Куда мне с ним тягаться. Тем более, что после победы над Молочным, я совсем расслабился, тринадцатая зарплата считай в кармане.
На утро следующего дня директор меня вызвал, хвалил долго. А в конце объявил, что я теперь на всероссийские заводские батлы в Казань поеду. Ну как ему откажешь… У него ж на Казанском вертолётном кум работает. Приказал, фюзеляж ему утереть. Пошёл готовиться.
© Copyright: Андрей Немоляев, 2019
Свидетельство о публикации №219102900689
