Сами понимаете, у Тарасовны, жизненных историй и сюжетов, не пересказать. Женщина она властная, требовательная. Хотя и на пенсии, но весь район её мнение уважает и многие слушаются. Всё-таки опыт у человека огромный, во всех вопросах, разбирается.
Сегодня вот, Тарасовна, рассказывает про дело Саратовского маньяка. Как ловили, какие доказательства в деле были, сколько дали и что с ним потом стало. А вчера, рассказывала о закулисных играх в прокуратуре СССР. Как там всё устроено было, если с «чёрного входа» зайти. Не женщина, а ходячая историческая библиотека.
Командовать очень любила. Постоянно говорила кому что делать, какие лекарства принимать, за кого голосовать и кого куда посылать, если в двери стучаться будут.
Если подсел к ней на скамейку, не смей уйти пока рассказ не закончит, а то в неприятели попадёшь.
— Ты куда? — обращается к вставшему с табуретки.
— Да я на минутку, приспичило, Тарасовна, — оправдывается сосед.
— Суд сидит, и ты, сиди! — командует Тарасовна. Садился мужик на свою табуретку, елозил по ней, ноги крестиком складывал, а держался, конца рассказа дожидаясь.
И вот, какой случай с ней приключился.
Вокруг наших домов три супермаркета. Один подороже, покрасивее. Два — попроще. Тарасовна накануне передачу по радио слушала, о вреде кондиционеров, в которых вовремя фильтры не меняют. Зараженный воздух, мол, гоняют, болезни от них тяжелые и неизлечимые.
Она, придя в супермаркет, тот, что подешевле, возьми и спроси персонал про их кондиционеры. А те, без задней мысли, отмахнулись. «Никто со времен открытия их не вскрывал. Одному богу только известно, что там в них находится.»
Тарасовна испугалась и пошла в магазин подороже. Вечером, на лавке, всем строго-настрого запретила посещать магазин, где микробы повсюду. За три-четыре дня, волна слухов по району прошла и выручка магазина упала вдвое.
Руководство всполошилось и в магазин нагрянуло. Директора уволили сразу, видно было за что. Потом товароведа и пару продавщиц. С других своих магазинов продавцов-передовиков привезли магазин «поднимать», да акций разных напридумывали. Весь район листовками забросали. А продажи не то что стоят на месте, а падают. Все в недоумении.
И вот. К этому самому магазину подходит бабушка старенькая, с палочкой. Приоткрывает дверь входную и кричит, что есть сил:
— Доча! — обращается к кассиру, — а правда, что у вас в магазине сгущенка по тридцать пять рублей?
— Правда бабушка, заходите, — улыбается продавщица.
— А греча? По двадцать пять?
— Да, — да вы проходите бабушка.
— Я не пойду. Ты мне сюда вынеси гречи два пакета и три сгущенки.
Персонал старушку отоварил, а за одно узнал, что о магазине в районе думают. Доложили руководству.
Вечером этого же дня, к скамейке в нашем дворе, Уазик подъехал, буханка. Вышли из него две женщины представительные, да мужчина с корзиной фруктов, пакетами сока и стаканчиками.
Судья им слово дала, очень просили. Выступала женщина, она у них главной оказалась. Рассказывала о санитарном состоянии их магазинов. Очень просила Тарасовну, довести информацию до всего района по своим каналам. Вот такие дела. Магазин-то «поднялся». Народ в него пошёл. А как не пойти, сама Тарасовна только в нём и отоваривается.
