Левый глаз, который не был забинтован, показался мне знакомым. Однако тело, которое было полностью покрыто бинтами, превышало размеры тела моего знакомого и никак не реагировало на принесённую мной сетку апельсинов.
В больничную палату зашла медицинская сестра, ранее выдавшая мне халат на входе в отделение.
— Девушка. А это точно Мартынов? — обратился я к ней.
— Мартынов, Мартынов.
— Мне сказали, что он меня звал. А чем? У него что-нибудь работает?
Медицинская сестра подошла к больному и медленно вынула трубку из прорези в бинтах. Открылись желтые зубы с щербинкой посередине.
— Саня! Ты! Ты разговаривать можешь?
— Рома! Ты пришёл! — услышал я сдавленный голос. — Спасибо.
— Куда тебе апельсины положить?
— Какие апельсины, молодой человек. Он жевать будет не раньше чем через месяц, а пока только сок, — нравоучительно сказала медсестра.
— Может выжать их?
Она улыбнулась. — Съешьте лучше сами.
— Тогда это вам, — я протянул сетку медсестре.
— Сморите. — она приподняла одеяло у его ног. — Ему трудно говорить. Если задать вопрос, он ответит ступнёй. Если не двигает — это значит — «да». Если подвигает — это «нет».
Сестра ушла, а я уставился на его ногу.
— Ты — Саня?
Нога не двинулась.
— Как ты сюда попал?
Нога опять не двигалась. И тут я понял, что задал слишком сложный вопрос.
— Ты попал под машину?
— Не-е-ет, — прохрипел Саня и я перестал наблюдать за его ногой, усевшись в его изголовье.
— Поезд?
— Не-е-ет!
— Упал с балкона?
— Рома! Ты все варианты перебирать будешь? Перестань. Меня избили.
— Да ну! — удивился я. — Битой?
— Нет.
— Нунчаки?
Он тяжело выдохнул и закрыл глаз.
— Ладно, не обижайся. Мне сказали, что юмор должен быть тебе полезен. Вот я и пробую шутить. Я знаю, что тебя избили. Знаю, что ведётся следствие. Ты знаешь, кто тебя?
Он открыл глаз, но молчал. Я посмотрел на ногу. Она не двигалась.
— А за что?
— За то, что я — бледнолицый.
— Шутишь? Ну значит скоро поправишься.
— Я наступил на грабли, — прохрипел Саня. — Дважды.
— Ты меня зачем звал? Я не детектив и не врач. Чем тебе помочь?
— Кота покорми.
Мы не друзья. Так, знакомые по одному двору, можно сказать — соседи. Год назад, уезжая в отпуск, моя теща просила его поливать цветы на клумбе у подъезда. Видимо пришло время отдавать долги за тёщу. Благо, ключи от его квартиры уже год висят в нашем коридоре на гвоздике.
Саня жил один. Поговаривали, что ходит к нему некая блондинка. Потом оказалось, что брюнетка. Когда же, соседями в шесть утра на лестнице была встречена шатенка, стало ясно. К Сане кто-то ходит. Запоминать имена его знакомых смысла не было, так как имелся риск, что её никто больше не встретит в нашем дворе. Короче. Саня был холостяком. А поскольку в нашем доме он жил недавно, никто толком и не знал, потомственный он холостяк, или кто от него, как от хорошего мужа, отказался.
— И планшет мой принеси, — услышал я напутствие соседа.
Я опять посмотрел на ногу. Неужели сможет?
— Дней через пять, — утешил меня Саня.
— Хорошо. Принесу. А ты расскажешь, где грабли нашёл. Жуть как интересно, за какие такие деяния, человека превращают в сплошной синяк. Я потянул руку другу, но вовремя спохватившись, просто помахал ею и вышел из палаты.
Дня через четыре мне позвонила сестричка из больницы и напомнила про планшет.
— Вы освободили ему руку?
— Даже две. Правда левая кисть пока перемотана. Вообще ему нельзя напрягать глаз, но он очень настаивает. Говорит, что нужно по работе.
Вечером, направляясь домой со службы, я пришёл к Сане. Он действительно выглядел лучше. Трубки во рту не было. Видимо поэтому его перевели в общую палату. Бинтов стало меньше, руки были свободными и находился он в позе полу-лёжа.
Я поздоровался с его соседями и с ним самим. Протянул ему планшет и устроился на соседней кровати, которая была свободна.
— Расскажешь?
— А ты, никому?
Я кивнул. Саня устроился поудобнее и вполголоса начал свой рассказ.
— Дней десять назад ко мне в мастерскую, а я работаю мастером по ремонту оргтехники, у меня свой бизнес, буквально бегом вбежала симпатичная женщина лет тридцати. Я сразу определил, что женщина явно при деньгах. Одета она была изыскано и дорого. Сначала я ощутил очень приятный, едва уловимый запах её духов, а потом уже услышал от неё вопрос.
— Пиджак ваш? — женщина кивнула на стоящую у стойки приёма вешалку.
— Мой, — я привстал в знак приветствия и уважения к шикарной гостье.
— Надевайте!
Я послушно произвёл необходимые женщине манипуляции с пиджаком. Она критически осмотрела меня с ног до головы и сказала:
— У меня к вам просьба. Не могли бы вы выпить со мной чашечку кофе?
Немного удивлённый таким вопросом, я непроизвольно потянулся к банке с растворимым кофе в офисном шкафу.
— В ресторане, — она показала пальчиком куда-то в сторону стены.
Вконец одурманенный её чарами я вспомнил, что рядом с мастерской действительно есть ресторан. Взяв в кассе пару тысяч, я открыл перед дамой дверь.
Выйдя на улицу и открыв было рот, чтобы произнести парочку пришедших на ум шуточек, я несколько опешил. Женщина взяла меня под руку и приказала:
— Молчи и улыбайся.
Почему-то хотелось её слушаться. Уже за столиком ресторана, когда дама заказала два кофе, я немного отошёл и решил прояснить ситуацию:
— У вас ноутбук? Серьезная поломка? Надо восстановить нужную флешку?
По лицу женщины я видел, что скорее всего ничего не отгадал.
— Я прошу вас, улыбайтесь, — женщина взяла меня за руку.
Я выдавил из себя улыбку и робко спросил:
— Почему?
— За нами наблюдают.
— Кто?
— Этого вам знать не нужно. Просто смотрите на меня и улыбайтесь. Пейте кофе и обязательно рассчитайтесь с официантом и оставьте чаевые, — женщина украдкой положила под салфетку двухтысячную купюру.
— Ну зачем? — попытался я воспротивиться, — я достаточно зарабатываю и могу позволить себе…
— Помолчите. Если не можете мне говорить комплементы, просто молчите и улыбайтесь.
В общей сложности мы просидели в ресторане минут тридцать. Я хотел говорить ей комплименты, но почему-то всё время «сваливался» на обзор новинок рынка электроники.
Наконец она подала сигнал, что пора выходить. Я усадил её в подъехавшее такси, а она, на прощание, поцеловала меня в щёку.
Следующие полчаса своей жизни я провёл в багажнике какой-то машины. Было жутко неудобно и очень болела голова, но оказалось, что дальше будет ещё хуже.
Я стоял на коленях около обрыва и слушал, как сквозь шум моря какой-то очень грубый голос перечислял мне все мои недостатки. С большей их частью я не был согласен. Но спорить не стал. С мешком на голове и связанными сзади руками не очень-то хочется спорить. Прогремело два выстрела. Как мне показалось, пистолет был в сантиметрах десяти от моих ушей. Всё тот же мужик в заключительном слове, заверил меня, что следующий выстрел будет в мою голову, если я буду встречаться с Элеонорой.
— Вижу в твоём лице немой вопрос. Да, Стас, я хотел крикнуть ему, что никогда в жизни не знал ни одну Элеонору. Но почему-то сделать этого не смог. Понимаешь… Тогда мне казалось, что надо молчать и это единственный путь к спасению. Я ждал пинка и весь внутренне приготовился катиться по камням и падать на них. Однако пинка не последовало, а я услышал звук отъезжающей машины.
Минут сорок у меня ушло на то, чтобы нащупать подходящий камень и перетереть верёвку на руках. Сняв мешок, я сориентировался по месту своего нахождения и уже через час был в городе, у себя дома.
— Это были первые грабли?
— Да. Я немного пришёл в себя. А через три дня она опять вошла в мастерскую.
— Опять кофе?
— Нет. Она подошла ко мне с видом побитой собаки и попросила прощения.
Я пытался надувать щёки, но смотреть на неё долго с обиженным видом не получалось. Эх, какая это была женщина! Она просила прощения так, что у меня мурашки по спине бегали.
— Меня преследовала охрана мужа, — извинялась она. — Хотели поймать меня с любовником. Я вынуждена была подставить вас. Простите. Я не могла отдать им на растерзание свою любовь.
— А сейчас, охрана мужа где? — мне стало немного не по себе. Ведь я уже догадался за знакомство с какой Элеонорой я чуть было не был расстрелян.
— Не волнуйтесь. Я их обхитрила. Они сейчас ждут меня у торгового центра. Чем я могу загладить свою вину?
Отношение к ней и ко всей этой ситуации было двояким. Мне хотелось поскорее выпроводить её из мастерской и больше никогда не встречать. Но… Если охрана её мужа сидит у торгового центра, то может я вправе просить её расплатиться со мной заслуживающим такой цены способом? А что? Я не любовник. Но пострадал, как любовник. Мои мысли метались по голове, сталкивались, давали импульс в нижнюю часть тела. Я видел, она готова и на такую расплату. Я посмотрел на дверь в подсобку.
Увидев мой взгляд, она коротко бросила:
— Хорошо, — и пошла к двери.
В это самый момент в мастерскую зашли они, охранники её мужа. Один схватил Элеонору и поволок к выходу. Двое других взялись за меня. Мой приёмщик, Антон, благоразумно рухнул под стойку и пролежал там до того момента пока они не ушли. Кстати, если бы он не вызвал скорую… Говорят… ребро могло войти в сердце.
Ты спрашивал чем меня били… Ноутбуками, компьютерами, витринами, и всем, что попадалось им под руку. Когда им надоело кидать предметы в меня, они принялись кидать меня самого.
Саня замолчал, задумчивым взглядом окидывая забинтованное тело.
— Ты заявил на них?
— Нет. Я посчитал, что так буду целее.
— Сколько тебе лежать?
— Вроде как пару недель. Дальше можно будет лечиться амбулаторно. Как там кот?
Мы поговорили ещё некоторое время про его кота и я распрощался с соседом.
Дня через три раздался звонок. Это был Саня. Просил принести апельсинов и бананов. В его голосе чувствовались нотки радости.
— Ты явно идёшь на поправку. Твой голос — голос здорового человека.
— А то! Стараюсь. Сегодня звонила она. Обещала прийти.
— Она? Элеонора?
— Да. Очень извинялась. Хочет загладить вину.
— А ты?
— Научил её приёмам, как оторваться от хвоста.
— Но зачем?
— Как зачем? У нас тут палата для ВИПов свободная. Я уже и с сестричкой договорился.
— Ты не бледнолицый. Ты — горбатый.
— Надеюсь до этого не дойдёт. Но если что… за котом присмотри. Бананы не забудь. Элен их очень любит.
Свидетельство о публикации №220080401718
