Противно? Есть немного. Такое ощущение, что разговариваешь с прожженным торговцем, которому всё равно, что продавать. Такой может жену другому отдать, принципов-то нет.
Он откинулся на водительском сидении своего роскошного кабриолета и был, как никогда, словоохотлив.
— Так что решил я его взять. А что? Джип у меня был двухгодичный, а эта ласточка, — он погладил руль автомобиля, — всего на шестьсот тысяч дороже.
Пару недель назад, я задал ему вопрос — «сколько он выиграл в лотерею?» Мне было интересно, откуда у чиновника средней руки, полные карманы денег. Я, как и многие, кто его знал, подозревал, что он, вероятнее всего, «сидит» на какой-то схеме. И вдруг он сообщил мне, что его супруга, изменяет ему с начальником за деньги.
— Как я узнал, что любовник именно он? Так он особо и не скрывал. Смеялся, называя себя совладельцем четырёх СП. Я проверил. Я проверил. Ни в каких совместных предприятиях он не значится. Остается одно, СП — семейная пара. Ну, а то, что у жены есть богатый любовник и так понятно. Нет, она конечно делает вид, что на работе её очень ценят и ничего без неё сделать не могут… Кто-то может и поверил бы. Например — ты. Но не я. Уж я знаю, что она не семи пядей во лбу. Так что я совладелец своей жены, а не единственно любимый.
— Ну, а вдруг ты ошибаешься?
— Знаешь сколько она в месяц приносит?
Я пожал плечами.
— Ну прикинь. Сколько зарабатывает топ-менеджер компании по благоустройству?
— Ну, если топ… И если есть хорошие продажи, может и двести тысяч, наверное.
— Семьдесят. Первый год было семьдесят. А как они всей компанией съездили в Турцию, стало пятьсот семьдесят. Добавь мою сотку. Теперь понимаешь, что я деньги просто складываю? Считаю их пачками. В каждой сто тысяч. Хочешь тебе одолжу?
— Нет, спасибо. Привык жить на то, что сам зарабатываю.
— Зря. Мог бы взять и не отдавать. А я бы сделал вид, что забыл.
— Интересная схема, но не про меня. И всё же… Я знаю твою жену двенадцать лет. Не может она стать любовницей своего шефа, у которого, по твоим подсчётам, ещё три возлюбленные. Не такой она человек.
— Такой, не такой. Какая разница? Я тебе говорю, что рыло у неё в меху!
— В пуху! — поправил я его.
— Да, нет, друг мой! Не в пуху. А в меху, по самые помидоры!
— Ну, не знаю.
— А я знаю, -заявил он. — Знаю. Ты думаешь, что я не пытался проверить? Пытался!
— Следил?
— Нет. Поговорил аккуратно с другими менеджерами её компании. У всех зарплаты от шестидесяти до ста двадцати. А у моей, видите ли, от пятисот. За что? За какие такие заслуги? Можешь мне сказать?
Я терялся в догадках. Я был давним другом его жены. Нас познакомил её первый муж, мой товарищ по армии. У меня было устоявшееся мнение, что не могла Наташа, его супруга, вести себя в браке таким образом. Она была активной, скорой на принятие решений, лёгкой на подъем и безразлично честной. Безразлично — в том смысле, что ей было всё равно как её честность повлияет на кого-то ещё. Лепила, как говорят, правду-матку.
— Так проще жить. Попробуй! — сказала мне как-то Наташа. — Говорить правду — масса преимуществ. Не надо забивать голову запоминанием, как и кому соврала, не надо «оберегать» свою ложь. Ляпнул и дело с концом. А что? Я не виновата. Правда ведь!
И теперь я узнаю, что эта женщина уже год обманывает мужа. Не сходилось у меня что-то.
— И всё же я уверен. Что есть другое объяснение.
— Да брось ты! Забей! Скажи лучше, где лучше, в Доминикане или Таиланде?
— Ты нашёл у кого спросить. Я там не был. Меня как-то больше европейская культура привлекает.
— А я вот задумался, знаешь… — он посмотрел куда-то в даль мечтающим взглядом.
— Хочешь я с ней поговорю?
— С Наташкой? Зачем? Я уже говорил с ней.
— И что?
— Говорит, что это — зарплата. И что не изменяет.
— Ну так может действительно зарплата?
— Ты что? Не понял? Это — действительно её зарплата. Мне её хахаль так и сказал: «Бесценная у тебя женушка, совладелец!»
— Ты и с ним говорил?
— Да.
— А что ж по роже ему не заехал?
— Да знаешь… Хотел. Но сразу как-то не сподобился, а потом уже поздно было. Ты, это… Если Наташку увидишь, молчи. Не хочу чтоб она знала, что чувства свои на сторону выношу.
Я расставался с ним с тяжестью на душе. «Нет у него никаких чувств. И ситуацию эту он терпит только из-за денег, больших денег.»
Прошло несколько месяцев и волею судеб, я встретился с Наташей в фойе одного столичного театра. На мой вопрос, почему она с подругой, а не со второй половиной, Наташа очень удивилась.
— А ты не знаешь?
— Что? — я сделал удивлённый вид, хотя уже подозревал, что новость будет об их разводе.
— Улетел мой благоверный. Забрал четыре с половиной миллиона и улетел в Таиланд. Сейчас, говорят, бунгало туристам сдаёт на берегу. Бизнес у него такой.
— Улетел? А ты?
— А я не улетела. Подала на развод. Жду от него бумажку.
— Значит он так тебе и не поверил? — утвердительно спросил я.
— Ты о чём?
— Деньги. Он не верил, что у тебя большая зарплата.
— Дурак он. И я — дура. Надо было ему сказать. Соврала раз, а потом пришлось свою ложь оберегать.
— Ты про своего начальника?
— При чём тут мой начальник? Я про твоего друга — Лёшку, моего бывшего мужа. Он когда на ПМЖ в Германию уезжал, дом мне оставил, что б продала. Ну, вроде, как плата за первую любовь. Я к мужу. А он ни в какую. Нам его денег не надо. Узнаю, что хоть копейку взяла — на развод подам.
Ну я втихаря дом продала. Сорок два лимона куда девать-то? Решила в бизнес вложить. Стала совладелицей компании.
— И потому у тебя такая зарплата?
— Ну.
— А он думал, что ты изменяешь.
-Знаю. Заколебал меня проверками. А сам, денег накопил и свалил. Так что я теперь завидная невеста. Ты, кстати, не думаешь в брак вступить? — Наташка улыбнулась.
— О, смотри. Вот, знакомься, моя жена, Виктория, — обратил я её внимание на выходящую из дамской комнаты мою супругу.
Я смотрел спектакль и думал о своём. О том, как одна единственная ложь, тщательно оберегаемая, рождает ком недоверия и ломает всё.
Свидетельство о публикации №220081400411
