Вдруг дверь резко открывается, и голова в проёме показывается. Волосы спутаны, перхотью покрытые.
— Газеты, орехи, карты, маски, освежители, семена, контрацептивы? — говорит голова, уставившись на меня.
Я в уголок забилась, головой мотаю из стороны в сторону. Но видимо не особо убедительно. Голова, тряхнув шевелюрой и создав облако из перхоти сделала вторую попытку:
— С клубничным, банановым, ежевичным вкусом?
— Контрацептивы? — удивилась я.
— Освежители! — уточнила голова. — Три покупаете, маска с картинкой рыла свиньи в подарок.
Я стала активнее крутить головой.
Дверь закрылась, голова исчезла, оставив на память белое пятно от перхоти на полу.
Только успокаиваться начала, снова дверь открылась. Молчаливый мужчина, шаркая ногами по полу, не обращая на меня никакого внимания, зайдя в купе, поставил передо мной на столик стопку книг. Сделав вид, что не услышал моё жалобное: «Не надо», вышел.
«Убийство в Монтервилле», «Палач из Мюнхена», «Откопанная голова», «Беспредел», «Кусок депутата», я непроизвольно прочитала заголовки на корешках книг и покрылась мурашками.
Закрыв глаза, я дождалась момента, когда в шаркающие ноги вернулись и забрали весь этот ужас со столика.
Шум в вагоне стал нарастать. Пассажиры спешили занять свои места. Мои соседи явно где-то задерживались. Можно было бы радоваться, что я одна в купе, но меня этот факт очень беспокоил. Не смогу я уснуть одна. Страшно. Ещё страшнее, чем с тёмными личностями. В дверном проёме появилась женщина лет пятидесяти с большими серёжками, в виде будильников, в ушах. Видимо, из-за немалого их веса, серёжки оттягивали уши, в результате чего, будильники «стояли» на плечах.
«Половина шестого», — зачем-то отметила я про себя, стрелку на циферблате левого будильника.
— Семнадцатая? — спросила женщина, посмотрев на меня, одновременно опуская на пол купе здоровенную сумку с надписью «Яндекс».
— Нет, — отвечаю, — девятнадцатая я!
Женщина очень широко улыбнулась, от чего, как показалось мне, будильники «пробежали» несколько сантиметров по её плечам.
— Доставочка! — победоносным возгласом объявила женщина с будильниками и принялась открывать сумку. Через пару минут, на столе лежала большая гора свертков и пакетов. Мне опять стало страшно. Если всё, что принесла эта женщина является едой, то либо я ошиблась поездом и он едет не в Нижний Новгород, а в Хабаровск, либо следующим, зашедшим в купе, будет слон.
Женщина, опустошив сумку, показала мне пальцами знак «Ок» и скрылась в проходе.
Следом за ней в купе, озираясь по сторонам, вошёл невысокий, худощавый мужчина в очках с очень серьезными диоптриями. Пытаясь рассмотреть номера над полками, он наткнулся на меня. Наши глаза были на одном уровне, хотя он стоял, а я сидела.
— Парень. Где семнадцатое?
Как тут не испугаться? Я смотрела то на мужика, в котором было не больше сорока килограмм, то на гору еды, примерно такого же объёма, как и сам мужик.
— Вот, — показала я на соседнюю нижнюю полку.
— Девица? — довольно улыбнулся мужик, приседая на свою полку. — Меня Марком зовут. Я — дояр ядовитых змей. Сейчас должны еду привезти, я заказывал. Отметим знакомство.
Другая бы рассмеялась, а мне страшно. Я вообще никогда не слышала, что бывают дояры ядовитых змей. И как он это делает, если не видит, что еду ему уже привезли? Ну я, представившись, подсказала, что еда его уже минут семь как на столе.
Он долго смеялся, перебирая свёртки.
— Ничего в этом смартфоне не видно. Вместо единички, десятку поставил. Тут еды на десятерых. Давайте кушать!
Я вежливо отказалась.
— А кто же это всё есть будет? — удивляясь, Марк надкусил огромной бургер, показывая наличие острых верхних клыков.
Мне снова стало страшно. Решение проблем с едой нашлось сразу же. В купе пытались войти два темнокожих пассажира с большими барабанами. Промучившись минут пять, они вместе с инструментами «проникли» в купе и по приглашению Марка принялись уничтожать еду. Знакомиться с ними было бесполезно, так как по-русски они ничего не понимали.
«Накликала себе тёмных личностей,» — расстроилась я и вышла из купе. Смотреть, как соседи втроём молча уничтожают фаст-фуд, я не могла. Это страшное зрелище. Особенно страшно, когда африканцы слизывают текущий по пальцам соус или, когда этот соус забрызгивал Марку очки.
Прикрыв дверь купе, я подошла к окну. Пожалуй, тут наименее страшное место во всём вагоне. Я всё вижу, контролирую ситуацию. И даже что-то слышу… Я прислушалась к голосам, доносившимся из соседнего купе с чуть приоткрытой дверью и мне, снова стало страшно… Очень страшно!
— Короче, выловили её рыбаки. На берег вытащили, а она вся зелёная такая. Неизвестно сколько она там плавала.
— Думаешь местная?
— Скорее всего. Река в этом месте не быстрая, к тому же сетей много, район у нас браконьерский. Так что скорее всего кто-то свой её утопил. Смотри фотки.
— Красивая. Зачем утопили? Жалко.
Мне стало холодно, руки затряслись, а ноги сделались ватными, как только я представила описываемую пассажирами картину. Они не могли сделать и шага. Поэтому, я как приклеенная, слушала разговор дальше.
— Красивая, что правда, то правда. Но кто ж знает? Может надоела, а может следы преступления скрывали.
— Много отдала? — спрашивал мужской голос. Не понимая, что означает эта фраза, я невольно наклонилась к открытому проему в соседнее купе.
— Десятку, — ответила женщина, держащая в руках планшет с фотографией какой-то позеленевшей и обросшей мхом вазы.
— Немного, за медную-то, — согласился мужчина.
— Я её почищу и выставлю за двадцать. Там клеймо есть, дореволюционное. Вот тут, смотри.
Мне стало лучше. Ноги снова «включились», дрожь прошла. Захотелось перекреститься, что я и сделала, выбрав в качестве алтаря, кипящий бойлер около купе проводников.
Решив, что горячий чай должен окончательно меня успокоить, я занесла руку над дверью купе проводников и услышав за дверью голоса, замерла.
— Вставляй быстрее, — услышала я женский голос, — надо торопиться, мне уже чай разносить.
— Сейчас, ещё попробую. Опустись пониже, — просил мужской голос.
— Я не могу опуститься ниже. Я — хрупкая. Давай уже вставляй.
— Не дергайся, попасть не могу, — отвечал мужчина.
— Может кого на помощь позвать? — спросила женщина.
Я замешкалась со стуком в дверь и осталась стоять с кулаком в воздухе, когда дверь открылась. На пороге стоял мужчина — проводник с гаечным ключом в руках.
— О. А вот и помощница! Садись! — он указал на полку, на которой сидела девушка-проводник. — Вдвоём вы точно ниже её опустите.
Оказалось, что из крепления полки вылетел какой-то шплинт. Ремонтировали они полку вообщем. А я уж боялась, что… Короче… Просто боялась.
Чаю я попила, прямо у бойлера. В моём купе уже все спали. И я тоже, несколько раз завернувшись в одеяло, прикрыла глаза. До Нижнего оставалось четыре часа. Но я ещё несколько раз просыпалась от страшных звуков, издаваемых моими соседями. Страшно. Но всё же не так страшно, когда в купе я одна.
Свидетельство о публикации №220100700316
