Перед нами на детской площадке бегала симпатичная девочка лет четырёх, весело улыбалась и иногда махала женщине ручкой.
Чего вдруг она подсела ко мне, когда рядом было три свободные лавки, не знаю. Я, из вежливости, немного подвинулся к краю, давая ей больше пространства для «посадки», и поздоровался.
Мой жест вежливости был воспринят, как желание поговорить. Иначе, объяснить, почему она уже минут двадцать рассказывает мне все «секреты» жизни своей дочери, объяснить не могу. Ну нужны были человеку «свободные уши», а тут я, на лавочке с ногой в гипсе. Идеальный случай, не убегу.
— Так вот первый её, Серёженька, с девятого класса за ней бегал. Маньяк, самый натуральный. С виду ботаник ботаником. Чай повадился пить у нас. Придёт такой весь порядочный, поздоровается, руки помоет. А потом книжки вроде как рассматривает, начитанный значит.
— Ну я с дочерью на кухню, на стол накрывать. Решила блюдо под тортик, что они принесли, в шкафу, в комнате взять. Захожу, а он, Серёженька этот, стоит у открытого шкафа и бельё дочери моей нюхает. Представляешь? Ну я куртку его схватила и давай ею поганца по квартире гонять, а из куртки пачка презервативов вылетает!
— Ох, я орала! Маньяк! Так и есть! Вот кто бы от такого родился, а? Ты мне скажи!
Я молча пожал плечами. Познания в медицине у меня заканчивались знаниями о гипсе. Что уж говорить по части психологии…
— Вот ты говоришь, — продолжала женщина при том, что я не проронил ни слова, — любовь! А я скажу, не бывает никакой любви. Привязанность есть, а любви нет. Привязанность можно развязать. Уж как моя орала, что любит Сереженьку. И что из дома уйдёт и что меня проклянёт. А я родителям Серёженьки поход в милицию устроила, чтоб на контроль взяли. И знаешь где он сейчас, Серёженька-то?
Мой скучающий взгляд был принят за вопросительный.
— Ни то на Таймыре, ни то на Тянь-Шане… Один живёт в какой-то избе. Температуру воздуха меряет, и за солнцем следит! Вот ты говоришь, всякие профессии нужны! Я согласна! Но может ли нормальный человек жить один на сотни километров? Нет. Ты прав! Нет. И я так думаю. Маньяк он. И осознав это, сам себя заковал в обстоятельства! А у Светки моей — ветер в голове. Видите ли она хотела, чтобы он стал первым её мужчиной!
Женщина встала и направилась к внучке, потерявшей сандалии. Возвращаясь на лавку, она махнула мне рукой. Извинялась видимо, что заставляет себя ждать.
— Через год Пашку привела. Я как его увидела, сон потеряла. Вот куда она смотрит? Не понятно. На нём же всё написано. Причём видно не только какими он болезнями болеет, но и чем болели его родственники до пятого колена. Я уж ей говорю, чтоб не целовалась. Чтоб не давала себя трогать. Вдруг какая зараза перепрыгнет. А она опять, в истерику. Я, видите ли, узурпатор! А я мать! Мать я! Вот ты мне скажи, я права? Вот и я думаю, что права!
— Я её растила одна. Я с ней всегда честна была. Я не придумывала, что наш папка лётчик-испытатель или капитан дальнего плавания. Сразу сказала, отец твой — спортсмен залётный. Сделал своё дело и забыл. Это спорт для него. Бегуном он был. Бегал от одной к другой. Так и помер в двадцать девять. Сердце. А она! Я тебя ненавижу, я всё равно за него замуж выйду.
Ну, ветер в голове! Так и есть. Я говорю, тебе семнадцать! Какая может быть свадьба? А она мне заявляет, что среди своих подруг, она видите ли, единственная старая дева.
— Ну я в поликлинику пошла, где этот Павлик приписан. Благо связи есть. Копию карточки сделали. Я тебе так скажу. Этот Павлик — сейнер, вот с такой здоровущей сетью, — женщина развела руки в стороны. — Идёт этот сейнер по-жизни и загребает. А знаешь, что загребает?
В этот раз она даже не взглянула на меня, оценить, знаю ли я.
— Всё дерьмо, что к людям прилипает и они стараются от него избавиться, Павлик и собирает! Вот скажи, мне, — женщина положила руку на мой гипс, — зачем мне на старости лет бороться с возможными болезнями внучки? Мне что, своих не хватает? Кто бы там мог родиться? У неё ветер в голове, а у него справочник болезней в карточке. Да я хотя и врач, половину их названий, вообще никогда не слышала.
Так что я всё правильно сделала! Посмотри какая внучка. И прыгает и ползает и ручкой бабушке машет. А всё благодаря бабушке. И ведь знаешь, — она постучала ладошкой по гипсу, — никто спасибо-то и не скажет. А почему? — она всё же посмотрела на меня.
— Ветер в голове? — спросил я, считая моё молчание более не уместным. — Потому, как не знает она, что жениха ей мать нашла. Егорку-то я ей подсунула. Она-то конечно думает, что сама его нашла. Да мать хитрее оказалась. Я загодя справки навела, с матерью его познакомилась, карточку медицинскую проверила. Хотя можно было и не проверять, — махнула рукой женщина, — их, спортсменов, постоянно проверяют.
В этот момент на дорожке парка появилась симпатичная молодая девушка. Внучка говорливой женщины, увидев её бросилась к ней. Взяв девчушку на руки, девушка подошла к нам и поздоровалась. — Я заберу её, мам, — обратилась девушка к женщине. — Нам ещё поделки в садик доделывать. — Егор когда приезжает? — Дня через четыре. Они пока только среднюю дистанцию отбегали, а он ещё в командной эстафете участвует. — Так может мне с вами пойти? Втроём быстрее поделки доделаем.
Женщина встала и кивнув мне, как старому знакомому пошла вместе с дочерью и внучкой по парковой дорожке.
Я смотрел им в след и очень желал, чтобы у этой маленькой девчушки папа бегал только по спортивной дистанции.
Свидетельство о публикации №220080601580
