Вторая лекция первого учебного дня в институте дополнительного образования началась с казуса. Преподаватель, миловидная женщина лет сорока пяти, с молодёжным хвостиком на голове, войдя в аудиторию и обведя глазами желающих получить второе высшее образование, выронила папку с бумагами из рук одновременно с приветствием к аудитории.
Сидевшие в первом ряду, великовозрастные студенты, принялись собирать разбросанный по полу учебный материал. Преподаватель же, приложив руку к груди, смотрела на них и бормотала:
— Спасибо, спасибо.
После того, как весь материал вернули хозяйке, она, наконец, глубоко вздохнув заговорила:
— Извините меня. Так неожиданно… В смысле я хотела сказать, что не ожидала…
Она запиналась, было видно, что речь даётся ей тяжело.
— Меня зовут, — она сделала длинную паузу не то вспоминая своё имя, ни то раздумывая, стоит ли раскрывать его или может быть преподавать инкогнито, — Поленова Екатерина Васильевна. Я буду вести у вас курс иностранной литературы. На сегодняшнем занятии…
Было видно, что женщина наконец собралась с мыслями и вошла в привычное русло преподавания. Вводная лекция была интересна. Она действительно хорошо помнила материал. Для меня так и осталось загадкой для чего она принесла с собой кучу бумаги. Подглядывать в них было не в её правилах.
Передавая нам свои знания, она несколько раз обошла всю аудиторию. Почти каждому абитуриенту она улыбнулась, как бы здороваясь тет-а-тет. Единственными, лишенными её улыбки были я и сидевшие рядом со мной несколько человек. Она упорно не желала посещать наш участок аудитории, опуская глаза и делая разворот при каждом приближении к нам. Я не особо заморачивался такой её странностью. Ну не нравится человеку эта часть аудитории и ладно.
Странности в поведении Екатерины Васильевны продолжились и после лекции, в студенческой столовой.
— Нашёл-таки! — услышал я её укоризненный голос. Екатерина Васильевна вместе с подносом приземлилась за моим столиком. — А ведь мы договаривались!
— А… — успел произнести я.
— И не надо мне рассказывать о совпадениях! Я большая девочка и в сказки не верю! Чего молчишь? — она наконец взяла в руки вилку и принялась перемешивать картофельное пюре.
— Да я не могу…
— Не может он, — опять перебила меня преподаватель. — Как мне теперь читать лекции вашей группе? Ты думаешь это легко? Ты думаешь, что я железная?
Для меня было очевидным, что моя преподаватель с кем-то меня путает. Я снова попытался объясниться, но Екатерина Васильевна была на взводе и слышать, судя по всему, ничего не хотела.
— Я же чувствую, как ты меня раздеваешь глазами. Зачем?
— Да я собственно…
— Вот, вот. Всё про собственность свою думаешь! Так и будешь с ней на перевес всю жизнь идти? Может пора остепениться? Хотя собственность твоя мне понравилась, ты знаешь. Но мы же договорились! Мне очень жаль, что ты принял моё необузданное поведение за желание продолжения отношений!
— Вы дадите мне вставить…
— Правило! — женщина повысила голос и показала мне вилку в вертикальном положении. — Забыл? У меня — правило. Не больше одного раза в одни руки! Я не свободная женщина! И я тебе говорила, что у нас не будет никаких отношений! Никаких фамилий, адресов и телефонов! Вот как ты меня нашёл?
— Послушайте…
— Нет, это ты послушай! Если мой благоверный узнает! Нет! Я даже не могу представить, чем это может закончиться!
Мне надоело пытаться объяснить ей, кто я есть на самом деле. А может? Ну, да, признаю… Мне стало интересно. Что ещё мне расскажет мой преподаватель по зарубежной литературе. Я с вниманием к собеседнице принялся за компот.
— Одно дело в поезде. Встретились, провели время, разбежались, — она наконец принялась кушать. — Совсем другое — институт. Тут уши у всех, как у слона. Так что давай договоримся так…
Она сделала паузу на уничтожение куска котлеты.
— Ты сейчас встаёшь и уходишь. Больше ты не пересекаешь порог этого заведения, не ищешь со мной встречи и забываешь меня.
Её просьба отобразилась и на лице. Я был младше её лет на восемь-десять. И хотя она была довольно симпатичной женщиной, у меня и мысли не было рассматривать её в таком качестве, несмотря на её необузданность в поездах. Тем более мне было не понятно, как я мог раздевать её глазами на лекции, не зная об этом.
Она ждала. Молча доедала своё второе и ждала. Пришло моё время объясниться. Тем более, что я допил компот.
— Не вы?
Каждое мое следующее слово меняло её лицо. Сначала глаза расширялись. Потом, достигнув видимо предела, закрылись. Вопрос на лице сменился улыбкой и наконец, оно стало бордовым.
— Вы… шутите?
— Нет. Я не шучу. У меня не было с вами отношений, и я никогда не встречался в поездах с необузданными женщинами.
Она смущённо опустила глаза.
— Я могу вас попросить?
— Я не могу отказать своему преподавателю. Тем более, что я полностью оплатил обучение.
— Покажите мне грудь!
Видимо удивление на моём лице заставило её конкретизировать просьбу.
— У него… Ну, у того который…
Я понимающе кивнул.
— Татуировка.
Я расстегнул рубашку и посмотрев по сторонам, чтобы не шокировать окружающих, выполнил её просьбу.
— Поразительно! — она была явно сбита с толку. — Простите меня. Я так на вас набросилась…
— Необузданно, — подсказал я, вставая из-за стола.
— Простите. И я… Могу я на вас рассчитывать?
— Вы о правиле? Один раз в одни руки?
Она опять смущённо опустила глаза.
— Не говорите никому.
— Конечно. Мне ещё экзамен по вашему предмету сдавать.
— Уверена, что у вас с ним проблем не будет.
